– Доброе утро, Дуглас, – поздоровался он. – Я взял на себя смелость заказать вам капучино.

– Спасибо, – сказал Дуг, размешивая добавленный сахар. – А теперь давайте сразу к делу. Что на самом деле происходит в этой стране?

Глаза у Найджела распахнулись в невинной растерянности.

– Если начистоту, Дуглас, чтобы эти разговорчики получались продуктивными, вопросы лучше бы задавать немножко отчетливее. Видите ли, ваш вопрос может действительно означать что угодно. Если речь о спаде розничных продаж в местах с естественной проходимостью – да, министр финансов признается, что это несколько обескураживает…

– Речь не о спаде розничных продаж в местах с естественной проходимостью.

– Окей, ну, если речь о скандале с незаконным прослушиванием телефонов, тогда министр внутренних дел первым признает, что выявленное к текущему моменту настораживает, а потому энергичное разбирательство…

– Речь не о скандале с незаконным прослушиванием телефонов.

Найджел пожал плечами.

– В таком случае ума не приложу, что вы имеете в виду. – Он отхлебнул кофе – пенка повисла на верхней губе – и добавил: – Если, конечно, вы не беспорядки имеете в виду.

Дуг улыбнулся:

– Вот, другое дело. Добрались наконец. Разумеется, я имею в виду беспорядки.

Найджел, похоже, растерялся.

– Хорошо, можем и об этом поговорить, если хотите, но вы же отдаете себе отчет, что они завершились больше недели назад? Я думал, вы желаете поговорить о чем-то чуть более злободневном.

– По-моему, на ближайшее будущее это важнейший сюжет, – сказал Дуг.

– Правда? – Найджела это, похоже, потрясло. – Вы действительно считаете, что это важно?

– Позвольте объяснить подробно, – сказал Дуг. – Общественные беспорядки в беспрецедентных масштабах. Не только в Лондоне, но и по всей стране – в Манчестере, Бирмингеме, Лейстере. Невероятный ущерб собственности. Ситуация, которая, казалось, совершенно выходит из-под контроля. Сотни людей ранены, уже пять смертей. Могло ли вообще сложиться хуже?

– Я понимаю, вам, медийщикам, лишь бы нарисовать мрачную картинку. Лишь бы хаять Британию.

– Да господи боже мой, даже ваш начальник решил прервать отпуск и прилететь домой, чтобы обратиться к парламенту.

Найджел сурово поджал губы. Этот последний довод оказался, похоже, самым веским.

– Ладно, Дуглас. Вы правы. Положение было довольно отчаянным. Но именно решительные действия Дэйва означают, что теперь это можно оставить позади.

– Оставить позади? То, что случилось на прошлой неделе, показало поразительный раскол во всем британском обществе. Как это можно оставить позади?

– Давайте вот с чем разберемся, Дуглас. Эти события не имеют ничего общего с политическим протестом. Это уголовщина, а не политика. Дэйв в палате общин говорил об этом недвусмысленно.

– Говорил-то он недвусмысленно, однако это не значит, что так оно и есть.

– Для вас, Дуглас, разница, может, и важна. Но вы писатель. Вы придаете словам больше ценности, чем большинство людей. Дэйв обратился к парламенту обычным простым языком, и то, что он сказал, отозвалось в сердцах людей по всей стране, из края в край. Вот что такое быть настоящим вожаком.

– То есть никаких политических уроков из этих событий коалиция извлекать не собирается?

– Конечно, собирается. На улицах нужно больше полиции.

– Не может быть, чтобы решение сводилось к этому, правда же?

– И ее нужно лучше экипировать. Шлемы, щиты…

– А как же подумать о более отдаленном будущем?

– Водометы, вероятно. Перечный газ.

– Я о более радикальном подходе.

– Слезоточивый газ, электрошокеры…

– А в корень-то чего же не глянуть и не разобраться?

– Вы намекаете, что полиции надо выдать оружие, Дуглас? Вооруженная полиция на улицах наших городов? Вы меня не на шутку удивляете. Не знал, что в вас есть столь авторитарная склонность. Но следует держать в поле зрения все варианты. Этот мы будем иметь в виду.