Как это он про родителей-то забыл?! Полгода уже прошло, как они с Дашуткой уехали в Марино, и с тех пор только редкие звонки связывали родных людей. «У меня столько дел, забот, столько событий произошло», – оправдывал свое невнимание к близким Василий. Но финансовый интерес окончательно настроил его на поездку домой. «Молодец, все-таки, Стелла! Умная и красивая – вот на ком надо было жениться! И добрая (про родителей вспомнила)», – рассуждал Василий. «Насчет красоты я, конечно, погорячился, но есть определенный шарм…».

– Нет, не в моем вкусе!» – тут же решительно отмахнулся от странных мыслей.

Стеллу он воспринимал только как компаньона, соратника, но не как жену или любовницу. Хотя она теперь была не против, чтобы у нее сложились какие-нибудь отношения с царствующей особой. Но насилу мил не будешь! Даже Даша, неожиданно явившаяся с пирожками к царю, видимо по настоянию своей матери, и та вызвала больше эмоций у Василия. Пирожки он съел, с умилением вспомнил их совместное житье, но простить, забыть обиды, и начать все заново отказался. Он даже предложил Даше вступить в их организацию. А что? Стелла теперь ходит в древнерусских нарядах, на медитациях стоит перед Василием на коленях, что – Дашутка не сможет?!

К почитанию себя подданными Василий быстро привык. Вначале сработали психологические установки, гипноз, наконец! Таковы правила игры. Но если посмотреть на ассоциацию здраво, то желательно упрочить свои позиции знаниями и мудростью решений. Это Василию помаленьку Стелла втолковывала. Он и сам знал с детства, что «тяжела шапка Мономаха на пустой голове». Теперь следовало учиться мыслить конструктивно, так как перспектива низвержения с трона его никак не устраивала.

Побывать в Иткутске получилось только в сентябре. Хотя из редких звонков можно было понять, что у родителей все по-прежнему, приехав, Василий обнаружил, что мать живет фактически одна. Она появлялась поздним вечером, занятая многочисленными подработками. Но дома было чисто и уютно, в холодильнике кроме всевозможных продуктов, он обнаружил еще и первое, и второе в кастрюльках. «Ларчик просто открывался», – мама завела помощницу по хозяйству. Точнее, вначале завел помощницу отец, когда, не выдержав склочный нрав половины, по-холостяцки стал обосновываться на съемной квартире. Но мать настояла на том, чтобы их соседка по площадке выполняла домашнюю работу именно у нее. Причиной, конечно же, стала ревность к молоденькой девушке – ровеснице Василия. Но у отца, со слов матери, тут же появились другие домработницы, что и привело к разногласиям, ведущим к предстоящему разводу. Отец сменил номер мобильного, на связь ни с матерью, ни с сыном не спешил выходить. «Седина в бороду, бес в ребро» – подытожила мать свои жалобы на супруга.

– А ты изменился…, – заулыбалась, рассматривая поднимающегося из-за стола Василия. Упитанный большеглазый сын сверху вниз смотрел на нее.

– А ты нет, – покривил душой, сжимая мать в объятиях.

– Ой, что это у тебя на груди? – отстранилась она, поцарапавшись о массивный камень в овальной оправе на витой цепи.

– Это сапфир, мама, мне его вручили, как символ власти. Я же тебе рассказывал о том, что я руковожу ассоциацией психологов.

– Не пойму я тебя: образование совсем другое. Зачем тебе все это?! И что это за ассоциация, где не дипломы вручают, а украшения бутафорские?

– Камень здесь настоящий, а с цепью ты права…

– Уходишь от ответа!

Из прихожей послышался шум открываемой двери. Вася недоуменно посмотрел на мать.

– Это Светлана пришла, моя помощница, знакомься!

Василий увидел светлый сказочный образ на фоне темного проема двери. Девушка-цветок, стояла, улыбаясь им, сжимая доверху набитые продуктами сумки в обеих руках. Белокурые вьющиеся волосы пышным ореолом обрамляли тонкой, точеной красоты лицо. Синие глаза! Это был василек, прекрасный, сотворенный самой природой, а не селекцией, василек! Василий, забыв о царском величии, ринулся помочь ей с сумками, усадил за стол.