– Тебе не нужно позвать… Калисто? – поинтересовался Андерс, следуя за Этной по уже знакомому коридору в левое крыло, ужасно хромая, но при этом даже не морщась. Боль не отзывалась в каждой клетке его тела при ходьбе.

– Нет, я вчера прошла испытание и стала полноправной целительницей, – Этна улыбнулась, взглянув на Андерса, прежде чем отворить одну из одинаковых дверей в одинаковую комнату и впустить обоих горных людей внутрь. Еще вчера она проделывала те же действия в качестве ученицы, а уже сегодня – в качестве целительницы.

– Прими мои искренние поздравления, Этна, – произнес воин, устраиваясь на кровати и кладя рядом с собой перевязь с мечом, в то время как молчаливая Гвиневра устроилась на стуле рядом, осматривая комнату и, видимо, не горя особым желанием принимать участие в диалоге. Она сняла со своего плеча колчан и лук, устраивая их на полу и разминая плечи.

– Спасибо. Как твои старые раны? Они хорошо зажили? – целительница отошла к тазу, снимая свои перчатки, обнажая кисти, покрытые шрамами и засохшими пятнышками от ягод.

– Да, – последовал ответ без особых раздумий. Этна, вымыв руки, подошла к Андерсу, требовательно посмотрев на его грудь, отчего ее обладатель лишь пожал сильными плечами, начав стягивать с себя одежду. В этот раз, как заметила юная целительница, ни на нем, ни на его спутнице не было доспехов. Она взглянула на оголенную грудь, где на ране виднелся лишь ступ. Швов не было, да и кожа вокруг раны не была покрасневшей и воспаленной, значит процесс заживления шел как надо. С раной на голове тоже все было отлично – она и вовсе почти зажила, правда, на ее месте может остаться шрам, но это не проблема для того, кто считает шрамы благословлением Гёдземы.

Глаза задержались на розовом шраме на сильной груди. Напоминании об испытании болью. Скользнули к отточенным и сильным мышцам. Ей вспомнился русал. Его тело ведь тоже было сильным. Но, в отличие от тела воителя, его тело не было образцом усердия. Скорее произведением искусства, отточенным умелой рукой мастера. Но, Белая Волчица, оно было таким же прекрасным, как и это.

– Что с ногой и пальцами?

– Проткнула мечом и обрушила щит на его руку, – последовал ответ от Гвиневры, которая все это время не сводила глаз с целительницы. Похоже, она старалась лишний раз подчеркнуть то, что смогла одолеть Андерса. Или ей просто нравилось отвечать за него.

– Неплохой прием защиты, – кивнул воитель, взглянув на горную девушку и в этот миг, возможно, в глубине светло-карих глаз мелькнул намек на улыбку. Но губы даже не дрогнули при этом.

– Поразительно, как вы не поубивали еще друг друга, – Этна покачала головой, наблюдая, как Андерс надевает рубашку, почти не шевеля отбитыми пальцами, а после закатывая штанину на правой ноге, обнажая глубокую, почти до самой кости, кровоточащую рану. Любой нормальный человек уже потерял бы сознание от болевого шока, но воитель смог дойти до Севера, при этом ни разу не поморщившись. Калисто все равно была бы недовольна им и целителем из гор, но, по крайней мере, воин пришел с сопровождением. Хоть в этом его нельзя было упрекнуть.

– Нельзя убить, занимаясь священным почитанием Гёдземы, – Гвиневра покачала головой, устремив подведенные серым глаза на рану своего друга, не морщась от ужасного вида.

– Что ты имеешь в виду?

Этна отошла к тумбе, вооружаясь влажной тряпкой, склянками с мазями и иглой с ниткой. Обезболивающее средство вновь осталось сиротливо стоять на своем месте.

– Каждый день мы почитаем Гёдзему тем, что устраиваем священные бои. Это наша обязанность наравне с добыванием пищи, – пояснила воительница, наблюдая как целительница устраивается на полу со своими лекарствами, принимаясь промывать рану, действуя аккуратно и уверенно. При этом она тоже не морщилась от вида крови и раны.