Последнее было сомнительным, учитывая, что радости на лице юноши не было. Но Этна не стала строго судить того, у кого эмоциональный диапазон приравнивался камню.

– Я тоже очень рада, Андерс. Что привело тебя на Север? Точнее вас.

– Моя победа в поединке, – наконец подала голос незнакомка, изучая дикими глазами шрамы на чужом лице и видя, как на нем отображается недоумение, искажая светло-телесные полосы.

– Это Гвиневра. Она одолела меня в поединке, – Андерс не пролил света на произошедшее, отчего недоумение на лице целительницы стало лишь сильнее. Воителю, видимо, было лень говорить, поэтому он сократил расстояние между ними с северянкой, заметно хромая на правую ногу. Этна, до которой наконец дошло, что ей пытались сказать, устремила глаза на хромую ногу, только сейчас замечая, что штанина на ней пропитана кровью.

– Почему ваш целитель тебя не принял? – поинтересовалась она, не понимая, как с такой ногой можно было тащиться с самого Востока. Впрочем, это же воители, им никакая боль не страшна. Точнее, не ощутима. Но все равно как целитель мог отпустить его с такой раной в такой далекий путь… Этна даже на миг усомнилась в его благоразумности.

– Ему и без того хватает работы, – ответила за него Гвиневра, вперив глаза в черные очи целительницы. – Ты поможешь?

– Разумеется.

Путь до Дома проделали без разговоров. Этна, как обычно, шагала тихо. Под ее сапогами не скрипнула ни одна ветка, не зашелестела ни одна травинка. В отличие от воителей, шагавшими так громко, будто были неповоротливыми барсуками. Под их ногами хрустели сучки и с шорохом мялась трава, а все лесные зверьки уже давно спрятались в своих укрытиях, услышав звуки их шагов. Молодая целительница пребывала в раздумьях и иногда поглядывала на Гвиневру. Девушка, которая избрала путь воительницы по своей воле. Которая умела обращаться с оружием, была сильна и бесчувственна. Которая прошла испытание болью и теперь твердо шагала рядом. Откровенно говоря, Этна никогда не могла похвастать особой смелостью и храбростью и не без восхищения смотрела на воительницу, у которой двух этих качеств явно было в избытке еще до самого испытания. Отважная. Сильная. Непоколебимая. Хотела бы она быть такой же прекрасной и свирепой, как Гвиневра.

На поляне играли дети. Иногда на них деланно строго покрикивал Велес, греющий старые кости на широкой лавке и укрыв свои ноги темно-зеленым плащом. Стоило троице показаться на поляне, как маленькие северяне прекратили свою игру в догоняшки, не слишком культурно таращась на горных людей. И на их оружие. На рукоять тяжелого меча, висящего в ножнах на бедре юноши. На лук и колчан стрел за спиной девушки.

– Ты же ходила за ягодами, девочка, – проговорил старейшина, устремляя выцветшие глаза на гостей, но с лавки не поднимаясь. Дети все также глазели на молодых людей. Одна девочка, расхрабрившись, подошла поближе, с открытым ртом рассматривая меч, который был чуть меньше в длину, чем она сама. – Августа тоже сегодня впервые помогает сама. Пришла женщина с Запада, вот только не рассмотрел, что за беда была у нее.

– Ну, я и ягоды принесла, – пожала плечами Этна, не без легкой улыбки на губах наблюдая за чужой любознательностью и не отвечая на слова про Августу. Воителей это не слишком впечатлило. Или все же впечатлило… Мать их разберет… В любом случае они не шевелились, наблюдая в ответ и не мешая чужой любознательности. – Грета, прекращай таращиться на гостей. Забери ягоды.

Грета, смутившись, отвела любопытный взгляд от огромного меча, забирая у Этны корзинку с ягодами и торопливо убегая в Дом. Молодая целительница взглянула на горных людей и тоже двинулась к Дому Белой Волчицы. Гвиневре, кажется, было не очень уютно расставаться со своей обувью, но она следовала примеру Андерса, который на этот раз отказался от помощи, но весьма долго провозился с сапогами. Эта заминка позволила Этне рассмотреть чужие бледные пальцы, которые отказывались гнутся и выполнять привычные действия. Видимо, рана на ноге была не единственным увечьем.