– А Миллер? – спросила Кэтрин.

– Возможно, преступник взял его в заложники. Мы нашли рацию. Предположительно его. Но не можем установить, куда направился Пелл. Кто-то открыл задний пожарный выход, но там еще несколько минут назад повсюду бушевал огонь. Пелл не мог выйти через эту дверь. Единственная альтернатива – пройти через здание, но его в тюремной одежде тут же заметят.

– Если только он не успеет переодеться в костюм Миллера, – парировала Дэнс.

Ти-Джей бросил на нее мрачный взгляд. Оба прекрасно понимали, что предполагает такой вариант.

– Передайте всем, что на нем может быть темный костюм и белая рубашка. Миллер намного выше Пелла. Штанины на брюках, скорее всего, закатаны.

Начальник службы безопасности по рации передал все своим подчиненным.

Оторвавшись от телефона, Ти-Джей крикнул:

– Машины уже выехали! – Он махнул в сторону карты. – Полиция штата наскребла полдюжины патрульных машин и мотоциклов. В течение ближайших пятнадцати минут они перекроют основные магистрали.

Им помогало то, что Салинас не очень большой город – всего 150 000 жителей – и притом сельскохозяйственный центр (его еще иногда называют «Салатницей страны»). Бо́льшую часть прилегающей к городу территории занимали плантации: здесь выращивала салат, ягоды, капусту, шпинат и артишоки. Это означало, что путей для бегства не так уж и много. Растения на здешних плантациях низкорослые, и Пелл среди них не спрячется.

Дэнс приказала Ти-Джею направить фотоснимки Пелла полицейским, которые будут блокировать дороги.

Что еще она может сделать? Кэтрин сжала свою косичку, заканчивавшуюся красным эластичным бантиком, который сегодня утром завязала энергичная Мегги. Такая у них с дочерью существовала традиция: каждое утро девочка подбирала цвет банта или какого-то другого украшения, вплетавшегося ею в материнские волосы. И вот теперь Кэтрин Дэнс вспомнила сверкающие карие глаза дочери за стеклами очков без оправы, ее рассказ о музыкальном лагере и идеи по поводу угощений к завтрашнему дню рождения отца Кэтрин. (Она поняла, что именно во время этого разговора с дочерью Уэс ухитрился положить ей в сумочку летучую мышь.)

Вспомнила Кэтрин и то, с каким нетерпением ожидала она в то утро возможности допросить знаменитого преступника.

Сына Мэнсона…

Ожила рация в руках у начальника службы безопасности. Напряженный голос произнес:

– У нас раненый человек. Тяжелораненый. Детектив из Монтерея. Видимо, Пелл толкнул его прямо в огонь. Уже вызвали «скорую». Вертолет в пути.

Нет, нет… Кэтрин обменялась взглядом с Ти-Джеем. Дэнс понимала, что Миллер в данный момент, скорее всего, испытывает страшную боль, но ей необходимо было поговорить с ним. Она кивнула на рацию. Пожилой коп передал ее ей.

– Говорит агент Дэнс. Детектив Миллер в сознании?

– Нет, мэм. Все очень… очень плохо.

Пауза.

– Он в одежде?

– В чем?.. Простите…

– Пелл забрал одежду Миллера?

– О нет. Одежда на нем.

– А оружие?

– Оружия нет.

Черт!

– Сообщите всем, что Пелл вооружен. – Кэтрин пришла в голову еще одна мысль. – Соедините меня с полицейским в вертолете «скорой помощи», как только он приземлится. Возможно, Пелл планирует выбираться отсюда на попутках.

– Принято.

Она вернула рацию владельцу, вытащила телефон, нажала кнопку быстрого набора.

– Кардиологический центр, – ответил низкий спокойный голос Эди Дэнс.

– Мама, это я.

– Что случилось, Кэти? Что-нибудь с детьми?

Дэнс мгновенно представила встревоженное моложавое лицо коренастой женщины с коротко подстриженными седыми волосами, в круглых очках в массивной серой оправе. Она сейчас наклоняется вперед – ее обычная рефлекторная реакция на напряжение.