Гордей вскрикнул и выругался. Беркут подскочил на помощь. Гордею рассекли бедро. Из ноги старшого хлестала кровь.

Андрей пальнул несколько раз в ближайших Серых, попытался закинуть руку товарища себе на плечо.

– Уходи! – в третий раз гаркнул Гордей. – Бросай меня! Уходи, дурень!

Но Андрей, стиснув зубы, подхватил вояку и, отстреливаясь одной рукой, а другой придерживая раненого, стал пробираться к своим.

Благо сейчас уже дружина не дремала, жарила из своего укрытия, не подпускала Серых к ним ближе.

Андрею, впрочем, тоже дремать было некогда, приходилось и за врагами смотреть, и соратника тащить на себе, а Гордей в полном обмундировании оказался увесистым. В глазах у Беркута временами темнело, спину жгло огнём, предплечье тоже – видно, всё-таки хорошо когтями зацепили черти.

Каменная гряда уже была совсем рядом, но на неё ещё забраться надо.

Тут, на счастье Беркута, к ним на помощь резво подоспел Добрян и ещё один парнишка. Все вместе они дотащили старшого до безопасного закутка в камнях.

Гордей и тут, сидя на земле, из боя не вышел. Отыскал подходящую щель и продолжил стрелять, несмотря на то, что у него уже вся штанина была багровой от крови.

Андрей тоже неподалёку пристроился.

Расслабляться рано – они ещё не выбрались, не победили. Но теперь преимущество снова было на стороне белогорцев.

Наверное, не минуло и четверти часа, когда последние залпы огнестрелов стихли.

Крутой берег реки был усеян серыми телами. К великой скорби всех, в этот раз среди них оказалось и несколько погибших дружинников.

И всё-таки снова удалось победить и сдержать прорыв Серых.

***

– Беркут! Поди сюда! – окликнул Гордей.

Старшому уже помощь оказали, кровь остановили. Всё тот же Добрян, оказывается, умел лечить, как Делия – голосом, песней-молитвой. Потом ногу старшому затянули бинтами.

Теперь он сидел, привалившись к камню, терпеливо ждал, пока вся дружина будет готова в обратный путь.

Бойцы спешно перевязывали опасные раны, готовились нести носилки с павшими собратьями. Проверяли, все ли враги действительно мертвы.

Андрей затянул зубами повязку на предплечье, подсел к старшому.

– Ты почему приказа ослушался? – сурово бросил Гордей. – Я уходить тебе велел. Ты что, не слышал?

Андрей сосредоточенно завязывал узелки.

– Слышал, – спокойно ответил Беркут. – Только я такие приказы не буду выполнять.

Беркутов наконец закончил с бинтами, посмотрел прямо в суровое лицо предводителя дружины.

– У нас, Гордей, иначе принято – своих не бросать. Сам пропадай, а товарища выручай! Так меня отец учил, так я жить привык. По-другому не умею.

Старшой смотрел долго, хмуро, потом кивнул, принимая ответ:

– Славный у тебя отец был. Я бы ему в пояс поклонился.

Потом Гордей усмехнулся, зубами блеснул, руку протянул:

– Помоги-ка подняться!

Опершись на Андрея, старшой встал на ноги, хлопнул его по плечу.

– Тогда принимай мою благодарность, друг! Жизнь мне спас – я это не забуду.

***

9. 8 Царская дочь

Делия

– Ты несправедлив к нему, отец! – в сердцах бросила Делия – не смогла сдержаться. – Чужой… Да он сделал больше всех нас! Как можно судить так предвзято лишь из-за того, что ты не знаешь его род? Где твоя мудрость?

С царём так разговаривать никто не смел, и он нахмурился сурово. Стоило бы остановиться, но Делия устала молчать.

– А твоя мудрость где? – гневно проворчал отец. – Я всегда считал свою дочь благоразумной и рассудительной. Но с тех пор, как ты вернулась, тебя будто подменили. Ведёшь себя как малолетняя девица, которой любовь голову вскружила! Совсем про честь и достоинство забыла. По терему только и шушукаются, что этот пришлый в опочивальню к тебе ночами шастает – сил моих нет уже рты сплетникам закрывать.