Рис. 38. Молодая березка, погибшая вследствие многолетнего обгрызания ветвей и коры зайцами-беляками (ум.). Шарьинский р-н Костромской обл. 1937 г.

Около большой упавшей осины эти зайцы могут кормиться неделями. Снег возле такого дерева бывает плотно утоптан и густо усыпан заячьими «орешками». На лежащих осинах часто рядом со следами резцов беляка можно увидеть и крупные следы долотообразных зубов лосей и мелкую насечку, оставленную острыми резцами полевок. К концу зимы беляки вынуждены грызть сухие, полуистлевшие стебли тростника, дудника, таволги и других крупных травянистых растений.

Длительный недостаток некоторых солей в зимнем корме заставляет зайцев глодать мерзлый конский навоз и до земли выгрызать снег, пропитанный мочой лошади или человека. Нередко к концу зимы много зайцев погибает от болезней и истощения; их трупы в белом зимнем меху находят весной под хворостом и вершинами срубленных хвойных деревьев.

При теплой погоде уже в марте, а иногда и в феврале у зайцев начинается брачный период. Следы их удлиняются, располагаются группами и даже целыми тропами. Отдельные особи начинают слегка волочить ноги, оставляя на снегу длинные черты – поволоку. Некоторые охотники считают поволоку верным признаком начавшегося гона.

Толай. В пустынных степных и горных районах Средней Азии, Южного Казахстана и на границе с Монголией встречается похожий на русака, более длинноухий, мелкий и быстрый заяц – толай. Следы его напоминают русачьи, только заметно мельче, так же как и помет.

Рис. 39. Отпечатки одной передней и двух задних лапок мелкого подвида толая, населяющего песчаные пустыни Туркмении (е. в.). Каракумы. Январь 1948 г.

Рис. 40. Помет русака (слева) и толая (справа) (е. в.). Нижегородская обл. и Монголия. (е. в.).

Четвертый вид наших зайцев, тоже довольно мелкий, – маньчжурский заяц, встречается только в южной полосе лесов Дальневосточного края. Следы его еще не описаны и не зарисованы.

Белка. У лесной тропы, на пушистом снегу вдруг показалась знакомая метка. Четыре лапки: впереди две большие задние, за ними – две меньшие передние, тесно сближенные, одновременно коснулись здесь поверхности снега. След перешел дорогу, занырял по сугробам в орешник, скрылся под кучей хвороста, показался снова, вскочил на пень, с него на соседний, опять спустился на снег и вдруг пропал у подножия одинокого дуба. Белка… Куда же она пошла дальше? Ветви дуба распростерты к югу; должно быть, добравшись до конца одной из веток, белка перепрыгнула на ближайшее дерево, а прыгнув, стряхнула с него иней. Это мы сейчас установим… Верно. Осыпавшийся иней оставил множество углублений на свежей поверхности снега – белка вершинами пошла к югу. Щетки хрупкого инея на ветвях мешают ей прыгать – скоро она устанет и пойдет «низом».

Сделаем круг, шагов в пятьдесят диаметром, чтобы уловить продолжение следа… Вот он. Все такой же суетливый скачок с сугроба на сугроб, с пенька на пенек. Здесь белка долго рылась в дупле старой осины, но ничего не нашла среди трухи и сухих листьев, кроме скорлупок. Орехи, если они и были, лесные мыши уже утащили в свои глубокие норки. Снова рыщет белка по кустарникам, ныряет под пни, залезает на брошенные птичьи гнезда, забирается под корни. Свидетельство не в пользу тех, кто уверяет, что белка на зиму «обеспечивает себя запасами корма». Верно, что осенью, в дни изобилия, белка прячет орехи и желуди во все щели и дупла, верно и то, что она сушит грибы, развешивая их по сучьям, но помнит ли зверек все свои кладовые? Едва ли.

Рис. 41. След прыжка белки на очень мелком снегу (е. в.). Характерно расположение отпечатков в форме трапеции; следы задних ног впереди и в стороне от передних. На задних ногах пять пальцев почти одинаковой длины; на передних первый палец очень короток и не оставляет отпечатка. Шарьинский р-н Костромской обл. Октябрь 1939 г.