– Ищу работу, – я сразу взял быка за рога, чтобы не размазывать кофий по кружке.

– Если ты… – начал Какаша.

– Любую, – перебил его я, уточняя своё резюме.

И тут совладелец бара на несколько секунд задумался, что меня насторожило. Обычно за ним такое не водилось.

– Есть один вариант, – туманно произнёс он, поднимая глаза.

Я заинтересованно присел на стул, ожидая, впрочем, очередного подвоха. Ждать от Какаши выгодного предложения было невозможно.

– Рокки искал человечка, да так и не нашёл, – сообщил Кирилл, снова опуская глаза. – Рискованное дельце, но и бабки хорошие.

– Что же никто не согласился? – резонно поинтересовался я. Рокки я шапочно знал. Прозвали его так, потому что он, занимаясь боксом, в ранге фаворита умудрился проиграть какому-то стажёру-новичку и вскоре со спортом завязал. Но не завязал с криминалом.

– Рискованное потому что дельце.

– Ты же знаешь, я с наркотой не связываюсь, – вздохнул я, прекрасно зная, на чём живёт Рокки.

– Дело хозяйское, – в свою очередь вздохнул Какаша. – Но бабки крутые.

Я мысленно прикинул шланг к носу. После «Двух поэтов» я рассчитывал зайти в парк, где мне уже третий месяц обещали место карусельщика, но шанс на благоприятный исход мероприятия болтался около нуля. Больше идти мне было некуда. Долг в микрозаймовой конторе к этому моменту достиг у меня шестидесяти восьми тысяч целковых и рос как на дрожжах (мне ведь приходилось на что-то жить и платить за хату).

– Дашь его номерок? – тогда сказал я, как мне показалось, совершенно не своим голосом.

– Дам, только ты поторопись. Рокки ждать не любит.

Нудные подробности нелегального натурального обмена товар-деньги-товар-деньги, осуществить который я подвизался я, пожалуй, опущу. Кто в теме и так знает, как это делается, а кто не в курсе, тому и знать-то необязательно. Остановлюсь только на паре ремарок. Во-первых, при проведении операции выяснилось, что Рокки в ней сам выполняет роль маленькой шестерёнки, этакой подставной шестёрки. А бенефициар всего предприятия некий Хач: страшнейший человек, «имя» которого тогда произносилось в кулуарах только шёпотом. И то, лишь теми, кто в принципе решался это сделать. Большинство же вовсе помалкивало в тряпочку: ходила легенда, что упоминание трехбуквенного обозначения авторитета всуе неизбежно кликало беду. Поэтому большинство коллег по бизнесу при возникновении каких-либо отсылок к Хачу артистично прикидывались глухонемыми. А во-вторых, в тот же самый отрезок времени я попал под действие той трудновыполнимой клятвы, о которой уже упоминал. Дело было так: я шёл по улице с кейсом типа «дипломат» на точку передачи. В кейсе, кроме маскировочных безделушек лежал пакет со снежно-белым порошком. Шёл я по тротуару, а по мостовой в попутном направлении двигался неспешный поток автомобилей. Кроме обычных легковушек в него вдруг вклинился полицейский экипаж: я зафиксировал его неожиданно обострившимся боковым зрением и лишь благодаря приступу чудовищной силы воли не прибавил шаг. Полицейский автомобиль потихоньку приближался ко мне сзади и метров за десять включил проблесковый маячок. Весёлые красно синие сполохи заиграли на крыше машины, правда, без сирены, но от этого стало только страшней. Я, не сбавляя ход, начал потеть, да так, что почувствовал, как по мне стекают целые струйки: по спине, по бокам от подмышек, по ногам.

«Сдали! – вспыхивала и гасла (как маячки) во мне уничтожающая мысль – Сдали же, суки!». Борясь с желанием зашвырнуть дипломат в кусты и дать дёру, я, как сомнамбула, тем не менее, продолжал двигаться – как указывают в учебнике физики для шестого класса – прямолинейно и равномерно.