Законы человеческой жизни или ведения бизнеса нигде конкретно не прописаны. Следовательно, они являются неформализованными по своей природе, а также специфичными в контексте местных условий. Естественные особенности ежедневного общения среди местного населения очень важны для общения внутри персональных групп и остаются скрытыми для сторонних наблюдателей. Эти традиционные и исторически сложившиеся сигналы и коды не распространяются за пределы границ каждой социальной группы. Следовательно, только инсайдер способен сполна понять неформализованные знания и процессы, специфичные для локального контекста.

По словам Gabriel (2000), «истории помогают общинам передавать свое духовное, моральное и культурное наследие из поколения в поколение, они жизненно важны для наставления молодых людей, они выстраивают поведенческие ожидания и предлагают модели, которым стоит подражать или которых стоит избегать. В определенном смысле они собирают элементы материальных артефактов. Так же, как и артефакты, они удерживают набор ценностей и составляют часть широких сетей, по которым передается смысл».

Если кто-либо желает исследовать внутренние социальные и деловые процессы в такой высококонтекстной культуре, как Россия, им придется использовать тот же стиль общения, что и местные жители. Только таким способом они смогут настроиться на ту же волну общения, что и местные жители, и только тогда достичь поистине полноценного понимания. Истории помогают извлечь «тонкие» данные из эмоционального аспекта межличностного общения и выполнения норм взаимных обязательств, существующих в обществе, а также в местной деловой среде.

В малых и средних российских организациях внутренний распорядок далеко не всегда прописан или четко определен, и в этом случае истории играют важную роль в принятии решений. Часто подобные истории влияют не только на внутренний распорядок организации, они также могут вызвать организационные перемены. Например, российские управляющие часто говорят: «Я слышал историю о том, как мой друг смог повысить производительность, значит, нам нужно предпринять такие же действия». Использование опыта других людей, переданного в виде историй, часто используется как инструмент сравнения.

В высококонтекстных культурах истории обычно являются инструментом передачи знаний и информации между поколениями. Определенные сложные феномены, такие как человеческое общение, эмоциональная близость, уникальность определенных социальных факторов, сила отношений или важность традиций, в известной степени сложно выразить словами. В попытках выразить эти вещи россияне, как правило, рассказывают истории. Внимательный слушатель всегда найдет в рассказываемых историях множество деталей и скрытых значений, которые крайне важны для понимания сложных и даже щекотливых тем.

Нужно понимать, что, попав в Россию, иностранцы, особенно из стран с низкоконтекстной культурой, ведут себя как типичные аутсайдеры или чужаки, чье поведение и восприятие российской действительности очень стереотипно. Такое поведение лишь подчеркивает их неправильное представление о российском обществе и культуре. Еще в 1972 году Merton заметил, что «аутсайдер может быть некомпетентен, рассматривая поведение группы или культуру лишь быстрыми и поверхностными методами, и даже не обучен ее языку». Без надлежащего доступа аутсайдер не сможет добраться до реальных фактов и правдоподобной социальной и культурной информации о местном населении.

Люди в России часто ориентируются на опыт и уроки прошлых поколений, воспринимая их как некое руководство к действию. Разные типы историй и повествований становятся чем-то вроде хранилища или коллективной памяти народа, которыми пользуются поколения, обращаясь к ним вновь и вновь.