Взгляд на часы дал знать, что завтрак был уже на пороге и надо торопиться вниз.

Само трапезничание не принесло ничего интересного. Наоборот, Элли ждала, чтобы оно побыстрее закончилось, – ведь предстоящая разгадка истории Руины не давала ей покоя.

Точно подгадав, когда Бетти останется одна, Птичка мухой скользнула в приоткрытую дверь отцовского кабинета, где сейчас велась уборка (время от времени, естественно, прибирались даже необитаемые участки дома).

– Я и не сомневалась, что ты сгоришь от любопытства, – улыбнулась Бетти. – Ну, садись в кресло мистера Пёрка: я его уже вычистила. Тебе всё с самого начала интересно знать, Элли?

– Конечно, как же ещё?! Начинай же, я больше не выдержу! Я даже не запомнила, что на завтрак ели.

– Лили доедала вчерашнюю запеканку – ты же знаешь, что Филиппа для неё всегда отдельно готовит. Миссис Пёрк порадовали сливочный омлет и булочка с вишнёвой начинкой…

– Бетти, ну хватит! Не смешно. Начинай давай!

– Хорошо, мисс, уговорили, – деланно строго ответила та. – Начинаю.

Девушка думала, что Бетти, как и няня, будет говорить, параллельно продолжая уборку, но нет – она отодвинула тряпки, сняла перчатки и села напротив. Запрокинув ногу на ногу, а голову – в задумчивом порыве, Бетти приступила к рассказу, который в сжатом виде можно передать примерно так:

Овладев медицинским образованием, теперешняя управляющая хозяйством, а тогда ещё неопытная молодая амбициозная девушка, поработав некоторое время на побегушках и получив хорошие рекомендации, всё же решила не идти по стезе своей профессии. Ей хотелось самой проявлять организаторские способности. В итоге она была принята на работу мистером Пёрком-старшим в качестве прислуги и будущей гувернантки (поскольку обладала недюжинными знаниями в разных областях).

Работы было много для одного человека, но и жалованье было соответствующее в доме, уважаемом не только в округе. Мистер Пёрк-старший – бывший военный, по чьим стопам и пошёл Джек, – с женой были милыми, приветливыми людьми, но с чёткой дисциплиной во всём: от времени трапезы до прогулок и соседских приёмов. Здесь степенность Бетти очертилась, дисциплина вошла в кровь – и её «железность» в военной семье обрела смысл. Оттого в ней души не чаяли. Их сын тогда был на войне, и старики начинали потихоньку «гаснуть» от переживаний да чаяний на единственного позднего ребёнка. Специальность Бетти пришлась к месту, и она во многом заменила им врачей, оставляя последних на крайний случай.

Чета ушла на тот свет, не дождавшись сына, и дом опустел. В письмах Джек уговорил Бетти остаться присматривать за домом и далее, покуда он не вернётся, с дальнейшим проживанием, если девушка того желала (рекомендации отца сделали своё дело, и Джек знал, что если она смогла угодить родителям, то действительно способна быть мажордомом). Ради светлой памяти семьи Пёрк, которые прекрасно к ней относились, она приняла предложение, но жить одной в опустевшем особняке было жутко одиноким занятием, и тогда она начала снимать себе жильё ближе к окраине города. Оставила неполную неделю на посещение особняка с целью уборки и оплаты счетов. Узнав об этом, Джек начал высылать ей деньги, в том числе и на аренду жилья.

Но не это было главным в то время для юной точёной красавицы: сердце занялось поисками чувств. Их было много: и моряк, и банкир, и простой рабочий, как-то дворник ей приглянулся, а один раз даже и полицейский. Но не видела она ни в ком того, чего искала. А что же она искала? Долго и сама пробовала получить в себе ответ – вышло что-то вроде: «все они не моего уровня, будто простые, что ли; или цели в них не приживаются, а некоторые – слишком горячие для моего рассудка».