Я боялся высоты, и приходилось регулярно перебарывать страх, чтобы не оказаться трусливее остальных. Это преодоление перекочевало со мной из детства во взрослую жизнь. Борьба со страхом высоты заставила меня в свое время осуществить прыжок с парашютом. И первый, и второй, и все последующие прыжки… Но страх перед высотой я так и не преодолел. Время от времени мне снится один и тот же сон – я срываюсь с крыши и лечу в пропасть. Еще один мой постоянный ночной кошмар…

Ребята из района проводили довольно много времени на крыше. Здесь мы играли в карты, тусовались время от времени – в отсутствии других занятий. Меня неизменно охватывало чувство тревоги, и в животе становилось щекотно, когда случалось подходить к краю. Мне, или другим. Это даже не было сопереживанием. Видя, что вытворяют мои приятели, я опасался за себя. Парень из моего дома, Степка Бухаров, высоты, казалось, не боялся вовсе. На крыше он проделал трюк, поразивший меня, помнится, в самое сердце. Бухаров перелез через низкие перильца и, свесив ноги, повис над пропастью. В это мгновение я не мог вымолвить ни слова – буквально оцепенел от охватившего меня ужаса. Другие ребята только посмеивались. Затем Бухаров подтянулся и забрался обратно на крышу, глядя на нас сверху вниз.

– Ну, чего? – спросил он. – Кому не слабо?!

Всем было слабо, но сознаваться в этом никто не собирался.

– Сейчас просто неохота, – заявил Олег Муравьев. – В другой раз – обязательно повторю.

– Ну-ну, – Бухаров рассмеялся, выражая недоверие. – Вот и посмотрим.

Он всегда был крутым. Но плохо кончил, пойдя по кривой дорожке, и угодив в тюрьму…

С того же железнодорожного моста, который я упоминал выше, Олег Муравьев решил спуститься по канату. Дело это было рискованным. Этим подвигом Муравьев собирался доказать, что ему тоже «не слабо». Он перекинул канат через металлический поручень, с одной стороны каната привязал палку, уселся на нее, и взялся за свисавший до земли другой конец. Перебирая руками, Олег принялся медленно спускаться. Некоторые ребята наблюдали за ним снизу, другие – сверху. Он не добрался и до середины, когда одному из пацанов пришла в голову «прекрасная» идея – помочиться герою на голову. Что он и осуществил. Олег орал благим матом, но отпустить веревку не мог – он бы упал и разбился. Большинство ребят едва животики не надорвали от смеха… Я, признаться, тоже. Когда Олег наконец добрался до земли, он сразу схватил обломок кирпича и кинулся за обидчиком. Тот улепетывал так, что только пятки сверкали… Через несколько дней они все-таки встретились лицом к лицу – и состоялась жестокая драка. Муравьеву удалось отстоять свою честь. Обидчику он выбил при этом два передних зуба…

Мы обожали недостроенные здания. На стройках можно было найти железные пруты, и фехтовать на них, воображая себя мушкетерами. К тому же, в недостроенных домах можно забраться на самую верхотуру, а там тоже весьма опасно – очередной способ пощекотать нервы.

Один мой знакомый паренек как-то раз сорвался в котлован, и сильно покалечился, упал на арматуру. Ему пробило легкое, и выжил он только чудом. Другого – искусали собаки, на стройках всегда обитали целые стаи…

Про Банду рассказывали, что как-то раз они забрались на стройку и перебили там всех собак. Причем, убивали и взрослых и щенят. Такие у них были развлечения.

Это лишь одна из множества историй, составлявшая своеобразную мифологию вокруг малолетних отморозков. Их репутация складывалась из такого рода поступков из года в год, росла и множилась, как клубок пауков.

– Знаешь, как в «Гитлерюнгенд» брали? – спросил меня тогда Володя Камышин.