Размышляя о родственниках, Соня молчала, кивком головы соглашаясь с комментариями пассажира относительно выбора дороги или нужного поворота. Чтобы не мешать ее мыслям, мужчина устроился удобнее в мягком кресле под тихую музыку и предался упоительным мечтам о недостижимой жизни, в которой он тоже мог бы не считать денег и ездить в шикарной колеснице последней модели. Спохватившись слишком поздно, он едва успел направить Соню в нужный поворот. Она молча вывернула руль, и машина под прямым углом влетела во двор и остановилась, не доехав пару метров до трансформаторной будки.

– Извини, я задумался, – выдохнул он, упираясь рукой в переднюю панель.

– Ты не ударился?

Они посмотрели друг на друга, как два человека, вернувшиеся из путешествий по экзотическим странам и неожиданно столкнувшиеся у входа в булочную на углу родной улицы.

– Спасибо, что подвезла.

– Ты живешь в этой ужасной будке? – притворно удивилась она, чтобы разрядить обстановку.

– Вон там.

Он указал куда-то ей за спину, не склонный разделить ее нарочитую веселость, но Соня даже не обернулась.

– Сегодня был хороший вечер. Я волновалась, как все пройдет.

Александр Васильевич положил руку на спинку ее сиденья, и она метнулась к ней испуганным взглядом.

– Если бы я там, наверху, тебя поцеловал, ты бы меня ударила?

– Нет, – подумав, со всей серьезностью ответила она.

– Надо же! – Казалось, он был разочарован. – А я-то был уверен, что да! А насчет увольнения?

– Тоже нет.

– Но ты сказала…

– Это первое, что пришло в голову.

Он с неодобрением посмотрел на нее.

– Но тогда в чем смысл? Я ведь могу это сделать в любое другое время.

– Смысл в том, что главное – выбрать удачный момент. Время было упущено, и желание тоже.

– Вот тут ты ошибаешься. Я считаю, что и сейчас подходящий момент. Разве нет?

И, решив не дожидаться возражений, он притянул ее голову и поцеловал. Ничего необычного не случилось, мир не закружился в ярких огнях, щеку не обожгла пощечина. Соня не стала отталкивать его, изображать оскорбленную невинность, но и на поцелуй не ответила. Когда он отодвинулся, опасаясь следующей за растерянностью реакции, она поправила волосы и провела пальцами по нижней губе, словно стирала след от поцелуя.

– Пожалуй, теперь я должна тебе кое-что рассказать. – Она вздохнула, продолжая рассматривать граффити на трансформаторной будке, и ее пассажир тоже посмотрел сквозь лобовое стекло, избегая встречаться с ней глазами. – Дело в том, что однажды, уже будучи замужем, я поддалась искушению и тоже завела роман. – Она осеклась, пару секунд размышляя, стоит ли открывать ему эту историю вместе с поучительным итогом или ограничиться короткой версией. – Правда, не служебный, но это не важно.

– И что же случилось? Любовь плохо закончилась?

Слово «любовь» неприятно поразило ее слух, но возражать или, тем более, объяснять, как все было в действительности, она не считала нужным.

– Связь была очень короткой, но ее последствия мы ощущаем на себе уже который год. И я не собираюсь повторять эту ошибку.

– Никто не может знать, когда нас ждет ошибка, а когда – судьба.

В его покровительственном тоне ей послышалась ирония мужчины, подтрунивающего над женской способностью рассуждать о высоких материях.

– Если бы что-то было судьбой, я бы почувствовала, – сухо заметила она и сжала пальцы на руле.

– Такие вещи определяются эмпирически, – преувеличенно серьезно сообщил он и повернулся на недовольный смешок. – Ты сердишься?

– Нет. – Она покопалась в собственных ощущениях всего долю секунды. – Но я все равно попрошу тебя больше не пытаться.

– Соня, я не могу дать такого обещания. – Он хотел улыбнуться и превратить неловкость в шутку. – А если бы и дал, то что помешало бы мне его нарушить?