Через несколько дней смысл этого «вспоминаю» дойдёт до сообразительных одноклассников, и счастливо найденный вектор повернёт куда нужно их неудержную авантюру.

А в конце учебного года и успешных поисковых свершений на торжественном (с положенными речами и представителями) собрании «двух народов», узбекского и петербургского (местных одноклассников и гостей) кому «хлопают больше всех»? А малявке, всхлипывающей, когда слышит, что кому-то – отставшему от стада ягнёнку или царю-астроному, убитому шестьсот лет назад за звёздные свои увлечения, – что кому-то плохо, и сразу начинает плакать, прямо на уроке! Эта малявка вышла на помост, где взрослые правильно всё говорили, вышла с узбекскими своими косичками и бубенчиками на ногах и дивно, дивно танцует. И ей – ей! – «хлопают больше всех».

Слышите? Эй, вы, мы, которые сейчас! Надо хлопать после каждого выступления, но узбечке-малявочке, очнувшись, пробудившись, хлопают больше всех, вживую.

•••

А не прихватить ли на всякий случай шаль посолиднее, настоящую? Вдруг сойдётся – тейп, музыка, погода, её расположение духа, и персонал позволит, и жильцы-пациенты не воспротивятся?

У-у, сколько я нажадничала шалей для своих настроений! Тёплая, и горячая, и таинственная летучая, и эта, с насыщенной тьмой-глубиной для сигирийи… А не взять ли первую, самодельную в первобытной моей каморке близ Ростральных колонн? Расскажу, как мастерила тяжеленную и красила самочинно первый и последний в жизни раз бахрому, потому что синей гущины не хватило, и я добавила гущи коричневой, а не принято, чтобы бахрома меняла цвет, она – рама, дело рамы окаймлять. Но две гущи срослись с тканью мгновенно. Продавщица назвала её «кашемир». Что ж, не только миру мир, но и каше тоже. Про «пояс Кашмир» не слыхивала, а полутораметровый квадрат мира для каши да ещё с бахромой на килограмм потянет.