Ярополк обрезал сигару:

– А лучинки у вас, случаем, нет?

– О, да вы ценитель! – удивился Аристарх Иванович. – Нет, никогда не пользовался лучиной. Привычка. С молодости привык к зажигалке.

Молодой человек умело раскурил сигару.

– Гаванские?

– Доминикана. Могу позволить себе любые, но предпочитаю их. Каприз своего рода, – Аристарх Иванович пригубил вино. – Впрочем, мы отвлеклись. Вы знаете, что такое телегония, Ярик?

– Слово смутно знакомое, но значения не помню.

– Телегония – это наука о том, что первый самец самки млекопитающего (и не только млекопитающего) оказывает удивительное воздействие на всё последующее потомство самки. Иначе говоря, если брать в расчёт человека, первый мужчина в жизни девушки является генетическим отцом всех её детей.

– Вспомнил, – сказал Ярополк. – Но, как я понял из немногого прочитанного на эту тему, это псевдонаучная теория, не так ли?

– Я придерживаюсь противоположной точки зрения. Есть многое на свете, dear Yarik, что и не снилось нашим мудрецам. – Аристарх Иванович пустил в стол тонкую струю дыма. – Я биолог по образованию и посвятил этой проблеме несколько лет своей жизни. Проводил эксперименты на животных, в том числе. И поверьте мне, я вполне убедился, что первый самец крайне важен для женщины, – он остановил взгляд на торсе нового знакомца – тот был в открытой белой майке с логотипом Олимпийских игр в Сочи – и прервался, о чём-то задумавшись. – У вас чрезвычайно развита мускулатура. Вы занимаетесь с отягощениями?

– Нет. Подтягивания, отжимания, брусья. Плаваю много, по роду нынешней деятельности, – отозвался молодой человек. – Природа благоволила мне, я – ярко выраженный мезоморф, так что в тренажёрном зале даже нет нужды.

– О, природа во всём одарила вас крайне щедро! – живо воскликнул Аристарх Иванович. – У вас хорошие зубы, превосходная, практически без родинок, кожа – это говорит о породе. Я знаю вас менее двух часов, но уже вижу, вы умны, образованны, эрудированны. К тому же – знаете ли вы это? – вы подходите под все критерии «истинного арийца».

– Спасибо, конечно, – Ярополк вдруг насторожился. – А вы, собственно, с какой стати начали петь мне дифирамбы, позвольте полюбопытствовать?..

– Позволю. И поясню, – задумчиво произнёс Аристарх Иванович. – Дело в том, что у меня к вам весьма и весьма необычное предложение, Ярик… Я хотел бы, чтобы вы дефлорировали мою дочь.

– Фу, папа, – в первый раз за всё время беседы подала голос девушка и глотнула ежевичного сока. – Нельзя было как-то потактичнее?

– Да куда уж тактичнее, Аглая Аристарховна!

– Однако ж!.. – проговорил Ярополк, ошеломлённо покачав головой.

– Так вы согласны?

– Нет.

– То есть как «нет»?.. – опешил Аристарх Иванович.

– Вот так. Я не могу на такое пойти. У меня есть принципы.

– Это прекрасно, что вы столь принципиальны. Только какие же в данном случае могут быть принципы?.. Вы, что ли, женаты?

– Нет.

– Тогда что же? Вы готовы невесть ради чего отказаться от юного девственного тела? Всякий мужчина мечтает о подобном! Или, может быть, моя дочь вам совсем не нравится?

– Дело не в этом. Во-первых, я занимаюсь с женщиной сексом только в том случае, если испытываю к ней чувства. Во-вторых, это большая ответственность. В-третьих, у меня никогда не было девственницы. В-четвёртых, это попахивает уголовным преследованием… сколько вам лет, мадмуазель?

– Ей ***, – ответствовал отец.

– Вообще-то, *** с половиной, – поправила его Аглая.

– Слушайте, я прошу вас об одолжении, какие тут могут быть уголовные последствия? Об этом кроме нас троих никто не узнает, – поспешно заговорил Аристарх Иванович, кинув на дочь гневный взгляд. – Одумайтесь! Вы – идеальный дефлоратор. Такой материал пропадает!