Ей казалось, что это от движения её рук возникают новые волны: вот они плавно приподнимают очередную порцию воды и лёгким взмахом отправляют её в сторону берега. Упругие глубинные течения обхватывали её тонкую фигуру и наполняли питающей энергией.

Самым большим удовольствием было лечь на кромку берега, а ноги опустить в воду. Лёгкие волны ритмично набегали на икры, колени, бёдра девушки, стараясь развернуть их параллельно берегу и вытолкнуть целиком на сушу. Нужно было немало напрягать мышцы, чтобы сопротивляться набегающей волне! Колыхаться так в безмятежной расслабленности Аня могла бесконечно.

В такие моменты она совсем не думала о балете. Да и что о нём думать? Карьера кончена, так и не начавшись. За две недели – ни одной тренировки. В той берлоге, в которой они живут с Андреем, зарядку не сделаешь, не ударившись о какой-нибудь из углов. Театра для балерины ещё не построили, а во время школьных каникул искать работу в кружках танцев бесполезно.

10

– Анюта, вставай уже. Сегодня едем на шашлыки, надо за овощами сходить, вина взять. Мои друзья отмечают три месяца своей дочке, Катюшке. А что, чем не повод? Приедут ещё ребята с пароходства, кто с девушками, кто сам. Машины себе все накупили по дешёвке в Японии, один я безлошадный пока. Поедем с кем-нибудь из них. – Андрей готовил завтрак, а Аня всё ещё лежала на нижней полке двухъярусной кровати.

– А зачем здесь второй этаж? Над нашей кроватью?

– Я не знаю. – Андрей встал в проёме между кухней и спальней. – Вот, кстати, там сегодня на природе Сашка будет, хозяин квартиры, у него и спросишь.

– Доктор Веркин?

– Ну да.

Место для шашлыков, конечно же, было у моря. Похоже, что в этом городе для каждой бухты предусмотрен свой ритуал: на Набережной можно гулять и смотреть. В бухте Фёдорова (Аня спросила название у соседей по пляжу) – купаться. А в Садгород едут «на природу» жарить шашлыки.

Уютная поляна с готовыми костровищами для мангала, большая стоянка для машин, рядом – развалины бывшего курорта, от которого осталась только табличка на кирпичной стене «Грязелечебница». И опять – море, море…

Никто из шумной компании человек в пятнадцать совершенно не мешал друг другу. Кто-то следил за костром, кто-то играл в бадминтон, девушки нарезали хлеб и овощи и нанизывали куски мяса на шампуры.

По приезде на поляну мужчины представили своих подруг, из череды откликов «очень приятно, очень приятно» Аня поняла, что многие из них – новенькие, или временные.

За импровизированным столом – обычной клеёнкой, расстеленной прямо на траве, – все расселись по периметру. Поздравили молодых родителей с днём рождения крошки, которая на свежем воздухе мирно спала уже второй час подряд в коляске под тенью большого дерева.

Дальше беседа, как эстафетная палочка, переходила от одного мужчины к другому. Девицы предпочитали не встревать в мужской разговор. После третьего тоста – «За тех, кто в море!» – ребята поднялись с земли, чокнулись пластиковыми стаканчиками и выпили, кто – беленькой, кто – красного вина.

– Павлины, говоришь… А вот мы в Малаккском проливе, знаешь, как отбивались! – Один из парней завёл нудный рассказ о том, как они с экипажем пробивались через какой-то пролив, полный пиратов. – Да мы их давили корпусом, джонки эти, они же, как клещи, цепляются, машут своими топорами самодельными…

Андрей наклонился к Ане:

– Ну, сейчас заведёт пластинку на целый час. Надо притормозить его. – Андрей поднял руку вверх, прося внимания, и похлопал в ладоши:

– Друзья, прошу внимания! У меня хорошая новость: мы с Анютой через две недели расписываемся, заявление уже лежит в ЗАГСе. Невеста у меня – балерина, закончила с дипломом училище в Москве, и сама родом из столицы нашей Родины.