Он вышел из машины, достал из кармана носовой платок и принялся оттирать со стекла чёрно-белую кляксу.

– Это на счастье, – услышал позади себя Ванька и оглянулся.

Рядом с ним стояла и улыбалась… переписчица. Он едва узнал её. Сегодня девушка была без очков, вместо уродливого кренделя на затылке лицо обрамляли волны мягких разлетающихся на ветру волос. Яркость голубых глаз подчёркивал нежный румянец щёк. Губы блестели розовой помадой. Она была хороша. От неё исходил какой-то особенный флюид. Флюид женственности. Чёрт, он ведь даже не знает, как её зовут.

– Привет! – завихрастые кудри запрыгали пружинками.

– П… П… Привет, – заикал Ванька.

– Твоя?! – Лола кивнула на автомобиль.

– Мой, – уточнил Ванька.

– Я тоже мечтаю научиться машину водить. – Лола погладила капот. – Когда-нибудь.

– Ты переписывать пришла? – Ваньку осенила спасительная мысль.

– И это тоже… – Она улыбнулась как-то по-особенному, чуть вызывающе, так, что он сразу догадался – здесь она по его душу. – Покатаешь?

Ванька оглянулся, на лавке у подъезда сидели две старухи и в упор разглядывали Ваньку и его знакомую.

– Садись, – Ванька кивнул на дверь, скомкал грязный платок, запихнул в карман джинсов.

Лола торжествующе посмотрела в сторону приподъездных свидетельниц, грациозной походкой обошла машину и, распахнув дверцу, царственно опустилась на пассажирское сиденье.

На этот раз автомобиль завёлся сразу и торопливо выскочил из двора, плюнув углекислой струёй в сторону любопытных старух.

Пока Ванька мчал по городским улочкам, Лола, опустив стекло, ловила горячими губами свежий августовский воздух. В этот момент она была счастлива как никогда. Подрулив к заросшей кустарником стороне парка, Ванька заглушил мотор. Сердце Лолы заплясало чечётку.

– Как тебя зовут? – спросил Ванька, не поворачивая головы. Его руки продолжали держать руль.

– Лола.

– Надо поговорить, Лола. – Ванька оторвал руки от руля и зажал их между коленями. – То, что случилось… Ну… Это не со зла, понимаешь. Я не знаю, что на меня нашло. Шампанское дурное, какое-то…

– Ты что?! – Она попыталась заглянуть ему в лицо. – Я тебя не обвиняю. Я… Я рада… Я…

– Извини, меня. Я не должен был… И я не подозревал, что ты девственница.

– Да ты что? Думаешь, я жалею. – Тонкая рука коснулась его щеки, попробовала повернуть к себе лицо, но он увернулся и заговорил торопливо, чтоб она не успела перебить.

– У меня есть невеста. Я женюсь. Через два дня. Это серьёзно. Мы поженимся и уедем отсюда. Я её очень люблю.

Она не могла слушать. Каждое слово превращало её сердце в отбивную. Горло перехватило. Она тяжело задышала и закрыла руками лицо. Она не плакала, просто не хотела видеть этот мир, мир который без очков она и так почти не видела.

– Ну нет, только не реви. – Он погладил её спину, но она дёрнулась от него, ударившись коленкой о «бардачок». От удара крышка откинулась, и на пол вылетел розовый блокнот.

Ванька наклонился, подобрал блокнот, положил его назад в «бардачок» и захлопнул крышку.

– Могу я что-то для тебя сделать?

– Да, – сухо ответила Лола и оторвала руки от лица. – Купи мне мороженое.

– Что?! – удивился Ванька. – Мороженое? – Он глянул в сторону парка. – Сейчас, подожди.

Он вышел из машины и пошёл по аллее, огибающей парк.

10 минут. У неё было 10 минут. Может 15, но не более. Лола вынула из сумки очки, надела, толкнула коленкой крышку бардачка и из открытого зева достала розовый блокнот. Пробежала записи глазами. Закрыла и положила блокнот в сумочку. Потом оглянулась и, не заметив никого поблизости, быстро стянула с себя трусики. На белой ткани просматривались розовые следы потерянной вчера невинности. Торопливо запихнула трусики в «бардачок» и захлопнула крышку.