– Экипаж! Стой! Раз, два! – Остановил летящий строй у схода на плавпирс, тот здоровяк, что недавно отправил его в бега. – Напра-во! Первая шеренга – три, вторая – два, третья – шаг вперёд! Арш! На вытянутую руку разомкнись! Конь, ко мне!

– Это кто? – Еле восстанавливая дыхание и сдвигаясь в шеренге, спросил Максим у Антона.

– Руль. Главный старшина Занозин. Если боцмана нет, он за него.

– Конь, ты чё маршрута не знаешь? – Склонив к массивному плечу угловатую голову с мясистыми ушами, процедил Занозин.

– Егор, я хотел…

Оглушительный шлепок по шее, прервал оправдание и заставил говорящего присесть.

– Хотелка у тебя ещё только на полтора года выросла. Усёк? Или заспал утреннее ЦУ?

– Да. Нет, – потирая раскрасневшуюся шею, изрёк Конь.

– Тогда выдели пару гирь, и продолжай зарядку, – Егор повернулся и качающееся походкой, широко и жестко расставляя ноги, как будто под ним раскачивающаяся палуба, отправился к лодке.

– Эй, там на шкентеле! Крайние из третьей и четвёртой шеренги. Бегом, марш! Гантелями у годов работаете! Остальные делай как я! – Озверело, рыкнул полторашник.

Прекратив истязать отжиманиями, Конь дал команду: – Закончить физзарядку! Вольно! Дись! Десять минут перекура, приготовиться к приёму пищи. Завтрак на лодке.

– За что Конь получил? – Плетясь к трапу субмарины, спросил Максим.

– Не по той дороге нас погнал. По короткой, и самой тяжёлой. А должен был мимо камбуза бербазы. Я тут побегал недельку, прежде чем на белом пароходе доставили на Дюжену, – тяжело вдохнул Антон. – Да, смотри Коня так не назови, когда с ним общаться будешь. Вовка он. А фамилия Конев. Недавно стармоса получил, как полторашником стал. Зверь. Полторашников у нас шестеро. Кто по году отслужил – трое. И нас ластоногих с тобой стало – шесть. На днях четверо гражданских ДМБ играют, может ещё, кого подбросят.

Остановились у сходней, смотря на развлечение старших наборов. Те поочерёдно поднимали, как штанги выделенных бойцов.

– Ладно, пошли готовить птюхи, – повернулся Антон к трапу. – А то не успеем, так сами голодные останемся.

Максим последовал за ним. Но не успел подняться на лёгкий корпус, как его окликнули снизу.

– Эй! Пополнение!

Смирнов оглянулся. Худощавый парень, с отлично разработанной мускулатурой, с квадратиками пресса, резко очерченными скулами и тонким носом, приглаживая назад светлый вихор волос, поманил рукой.

– Comm zu Mir, main libber kinder.

Максим поспешно скатился назад. Его сразу обступили несколько человек.

– Я Богдан, – протянул, улыбаясь руку голубоглазый атлет. – А ты кем и откуда будешь?

– Смирнов Максим, электромеханик. Горьковчанин.

– Смотри-ка, земеля нашему помохе, – удивился кто-то из окружения.

– Значит так, Макс, – положил Богдан руку на плечо, ощупывая его мышцы. – Хиловат ты, браток, но это пройдёт. После подъёма флага жду тебя в шестом, проверим на что ты годишься. А то на твой счёт у нас уж больно жёсткие распоряжения от меха. Дрочить будем по всем статьям. Понятно?

– Да.

– Ну, тогда вали в корпус.

***

Объявили построение. Максим, как неприкаянный, торчал у кромки пирса, наблюдая за увеличивающимися двумя шеренгами экипажа. Богдан, пролетел мимо, подхватив его за локоть. Воткнул впереди, скверно пахнущего, Грозного.

– Твоё место!

И сам затесался во второй шеренге, чуть правее.

– Равняйсь! Смирно! – скомандовал кап три, вышагивающий перед строем, когда из рубки показался здоровенная квадратная фигура офицера в белых перчатках.

Ступал он твёрдо и широко, отдавая честь кораблю, по раскачивающемуся трапу, вошедшему в резонанс под его тяжёлой поступью. Лицо широкое, с волевым подбородком, орлиный нос, глаза глубоко посажены и багровый косой шрам по лбу через левую бровь по щеке и за мочку уха. Как резинка от накладки на пустую глазницу. Форма с иголочки, отутюжена, блестит галунами и пуговицами.