Но «Сюрприз» так громко сопел, что весь сон леденца как рукой сняло.

– Время! Слышите? – сказал «Петушок». – Магазин закрылся, а нас ждут в генеральном штабе!

Агенты переглянулись. Кряхтя, стуча игрушкой внутри и ворча, «Сюрприз» скатился со своего кресла, «В глазури» взлетела из своего шезлонга, подхватив коктейль и журнал, который читала, а «Петушок» улыбнулся своему отражению в витрине и тоже поспешил за спецагентами.

Они вошли в главное здание сладкого города – шоколадный замок, приветливо махая знакомым и поклонникам, встретившимся им на пути. Дети – карамельки и драже ― улыбались спецагентам и просили автограф, вафли краснели, кокетливо хихикая, а эклеры, охранявшие главное здание сладкого города, кланялись и подмигивали. «Петушок» посылал в ответ воздушные поцелуи и даже взмахнул руками, будто дирижёр. И тут же в магазине сладостей случился настоящий салют из шоколадной стружки и мармеладных ленточек с фанфарами. В тёмном зале зажгли лампочки-прожекторы и устроили бал и концерт в честь спасённой картины. Шоколад из фейерверков сыпался на карамельные американские горки, на батут из птичьего молока, на стадион, где тянучки занимались йогой, на бирюзовый пруд и картонный лес. А в небольшом кабинете в пряничном домике – штабе «Ми-ми-ми-шесть» – с видом на сладкий город сидела мармеладка.

Теперь она приобрела форму бутылочки с газировкой и довольно улыбалась. А перед ней на столе лежали папки с новым специальным заданием.

В колбах булькала и дымилась разноцветная жидкость, на панели какого-то прибора горели кнопки и экраны. На большом окне, закрытом белой плёнкой, стояли комнатные цветы: тёщин язык, фиалки и алоэ. По их листам тоже скользили и прыгали цветные отблески. Блики мелькали и на потолке, и на полу, и на входной двери. А над склянками склонился мужчина в круглых роговых очках и в белом колпаке – то ли повара, то ли врача.

– Лавретски! Записывайте! Арбитрон сахаристый в смешении с карамелью алюминиевой и зубоклейнием порошкообразным в пропорциях один к трём и двум даёт необходимый эффект! Тягучую густую субстанцию, не затвердевающую при охлаждении. Смешение достигается путём простой диффузии в склянке, то есть налили, насыпали и перемешали! И ничего не взорвалось! И брови не сгорели! Вуаля!

Учёный даже подпрыгнул на месте от радости, притопнув подошвами ботинок, и закружился в экзотическом танце, покачивая бёдрами и подняв руки кверху.

– Победа! Победа! Мы это сделали! Победа! Лавретски! Заваривайте какао, это надо отметить!

Учёный явно хотел докричаться до кого-то в кабинете. А там и правда был кто-то ещё… Попугай! Он махал крыльями, сидя на спинке кресла у стола. Ярко-зелёные, алые, жёлтые, белые и синие перья птицы сверкали в цветных бликах ещё ярче. В клюве попугай держал карандаш и стучал им по блокноту. Он… делал заметки с помощью азбуки Морзе? Ничего себе!

Кивнув учёному, необычный пернатый секретарь положил карандаш и вылетел в приоткрытую дверь. А мужчина, закончив танец и поправив на голове белую шапочку, взял в руки телефон и записал голосовое сообщение:

– Кхм-кхм… Мы закончили первый этап эксперимента. У нас всё получается, пробный образец пришлю вам завтра.

Учёный вышел из лаборатории в небольшую комнату с рукомойником, микроволновой печью, шкафчиками, обеденным столом и чайником. Пернатый секретарь сидел на столешнице и помешивал в большой кружке горячий шоколадный напиток, зажав ложку в клюве. Учёный с предвкушением хрустнул пальцами и потянулся к кружке:

– Может, найдётся тут половина ложечки сахара, Лавретски? Или хотя бы одна треть?