– Как же нам найти его? – задумчиво пробормотала я.

– Мы найдём, – твёрдо сказал Максуд.

Следующий вечер был похож на те безмятежные вечера нашего каравана, когда мы создавали круг, готовили еду, неспешно наслаждались ею. Увидев в руках Миланы миниатюрную гитару, я поняла, сейчас мы услышим продолжение той чудесной песни, которую пел Максуд.

Его голос снова повёл нас на улочки золотого города, по улицам которого метался юный паладин любви Алладин, ища возлюбленную. Его взор упал на высокую башню на горе, и Алладин побежал к ней. О великий Аль-Гарун, помоги нашей любви, закричал Алладин перед воротами башни, они открылись и Алладин вошёл.

Максуд пел о том, как Аль-Гарун помог Алладину пройти меж звёзд и найти чудесную птицу Сирин. О том, как та одарила юного героя своим пером и светом третьей луны, который способен уничтожить любое зло. Он вёл нас путём Алладина по мосту из звёздной пыли, мы бежали с ним ко дворцу, пытаясь успеть остановить чудовищное преступление – убийство гостя, приглашённого на пир. Мы видели, как Алладин бьется со злым волшебником и побеждает его с помощью лунного света, как меняется лицо шаха под пером Сирин. Мы пытались остановить руку Будур, вознесшую кинжал к груди, и плакали, когда Алладин обнял возлюбленную.

Голос затих. Люди, не стесняясь, стирали слезы и перешёптывались, кивая одобрительно головами.

– Чудесная сказка, – прошептала я. Максуд наклонился ко мне и тихо произнёс:

– Это не сказка, а быль, все это происходило на самом деле не так давно. Аль-Гаруна ты знаешь, а в конце улицы мастеров стоит та самая башня, в которой была заточена Будур.

– И птица Сирин это правда? Она что, существует? – я смотрела на Максуда большими глазами.

– Ты смешная, – рассмеялся Максуд, – ты осталась во сне в чужом мире, путешествуешь по нему, на твоём плече спит волшебный дракон, а ты не веришь в птицу Сирин.

Я тоже рассмеялась, действительно, глупо не верить в чудеса в чудесном мире.

Глава 3. Разбойники

Утром караван вновь потянулся в бескрайнюю пустыню, но к вечеру мы должны были достичь оазиса, как сказала мне Милана. Я с нетерпением ждала этого, ведь я никогда не видела ни оазисов, ни миражей. Кстати, а где миражи? Вроде бы в пустыне миражи это обыденность, а мы ещё ни одного не видели. С другой стороны, может, не видели и не надо. Пустыня и так прекрасна, золото барханов отдает благородным красным цветом, песок искрится под большими копытами белых верблюдов, высокое небо взмывается над головой, лучи солнца слепят глаза.

Меня совсем не беспокоило, что вся история начиналась как сон. Я вообще не понимала, что это – сон или явь и, честно говоря, мне было все равно. Даже если это только сон, в нем я счастлива и не хочу просыпаться как можно дольше. Если явь, то я никак не смогу понять, как это получилось и что будет потом. Ну и пусть, что бы ни было потом, сейчас я, опять же, счастлива и хочу, чтобы это длилось как можно дольше. Мне было все равно, что там, в моем реальном мире. Родители не слишком беспокоились обо мне, близких друзей у меня не было. Даже на работе вряд ли кинутся меня искать. Так что я со спокойной совестью раскачиваюсь сейчас на верблюде и наслаждаюсь красотами пустыни.

Путь продолжался и продолжался, солнце начало спускаться к горизонту, вдруг над нами пронеслась стайка птиц, впереди появились очертания деревьев, потянуло прохладой и мы втянулись в пологую местность. Это был настоящий рай. Тут и пальмы, на которых гроздьями висят финики, лопающиеся от спелости, и какие-то деревья с оранжевыми, фиолетовыми, красными плодами и остро пахнущими зелёными листьями, и все это великолепие окружает озеро, вода которого бликует голубыми, бирюзовыми, зелёными оттенками. Нежно-зелёная трава, мягкая даже на вид, покрывает землю. Я спрыгнула с Мили, сбросила туфли, переступила босыми ногами по земле и застонала от наслаждения.