Недл презрительно сплюнул, и все они пошли прочь, не оборачиваясь на валинкарцев. Когда шаги стихли, Феронд уставился на Лайгона, ожидая его комментариев. Сам он не мог понять, хорошо получилось или плохо. Сидеть три недели взаперти под землей, а потом испытать на себе месть разгневанных недлов, после чего всё равно быть обескровленным. Перспектива казалась ему удручающей.

- У нас есть три недели, - подытожил маг. – Нас, наверно, будут кормить и поить, чтобы поддерживать в нас жизнь…

- По крайней мере, мы не рабы… - нашёл единственный очевидный плюс Феронд.

- Пока да… - кивнул маг. - Но тот план мы тоже попробуем использовать… Только позже, когда три недели пройдут… если не сбежим раньше…

- Отсюда не сбежать, - вздохнул брат. – Недлов много, а мы не ориентируемся здесь…

- Хотел поддержать тебя, - признался Лайгон. – Но, боюсь, ты прав. Своими силами отсюда не выбраться… Разве что какой-нибудь недл с доброй душой сжалится над нами. А это вряд ли.

-  Да уж, - невесело усмехнулся Феронд, а потом, после долгого молчания, спросил: -А ты не думал, что они могут попросить тебя испить моей крови, чтобы убедиться, помрёшь ты или нет?

Маг улыбнулся ему и успокоил уверенными словами:

- Я бы отговорил их от этого. Глупейшая идея. Сказал бы что-то вроде того, что кровь в тебе не восполняется, выпью я – другим меньше достанется. К тому же всё равно три недели ждать, чтобы проверить…

- Ладно, - улыбнулся Феронд. – Ты молодец. Теперь у нас хотя бы есть время… А рабом у меня бы всё равно не получилось быть – сорвался бы быстро… и нас бы убили…

- А так у нас впереди три недели, и неизвестно, как мы их переживём… - подытожил Лайгон, который постепенно начинал осознавать масштаб проблемы.

19. Глава 19

В Валинкаре, да и вообще на свободе, три недели – небольшой срок, за который, как правило, мало чего знаменательного успевало произойти, но по крайней мере, проходил этот отрезок времени быстро и незаметно. В мрачной, пусть и просторной, камере это время тянулось мучительно долго. Казалось, прошла целая жизнь. Другая, новая, тоскливая и беспросветно мрачная. О том, сколько прошло дней, можно было судить лишь по звукам гонга. Он раздавался всегда один раз в день. Это валинкарцы вычислили в начале своего заточения, пока время окончательно не потерялось для них. Правда, куда гонг звал недлов и о чём возвещал, было неясно. Как и неясно то, звучал ли он днём, утром или под вечер. Из-за этого о том, сколько прошло дней, пленники могли судить лишь примерно, так как точно не знали, с какого дня недлы начали отсчёт отведённых им трёх недель.

Кормили узников мало и плохо, в основном какими-то вегетарианскими блюдами, которые совершенно не восполняли силы, а лишь заглушали чувство голода и не давали погибнуть. Питьевую воду в графине меняли регулярно. Справлять естественные нужды водили по требованию, под конвоем. Особенно не били. Не разговаривали. На вопросы не отвечали, а если какой пленник досаждал расспросами, то могли и ударить. Досаждал, как правило, Лайгон. Он маялся от пребывания в камере, от недостатка информации и от того, что разговоры с Ферондом уже наскучили. За эти три недели они успели обсудить, казалось, всё на свете. Маг пересказал брату множество книг, и тот даже слушал и не засыпал, поскольку ему тоже было скучно, тоскливо и он желал хоть как-то скрасить своё пребывание в плену.

Валинкарцы обдумали все возможные и невозможные планы побега, но при детальном рассмотрении все они, как один, оказывались нереальными. Недлов было много. И даже теперь, когда пленники исхудали, и по их виду было ясно, что сбежать они вряд ли смогут, одолев стражу, недлы к ним всё равно приходили большим количеством и соблюдали все меры предосторожности.