- Спасибо, - поблагодарил он, растирая натёртые и пережатые запястья.

- Обращайся, если что, - хмыкнул маг, принимаясь обкусывать обломки ногтей.

- И что твои книжки говорят относительно нашей судьбы? – усмехнувшись, спросил Феронд.

- Что нас убьют, - честно ответил маг. - В любом случае. Все народы всегда уничтожали богов, если те не помогали им. Боялись и преклонялись – если боги хоть иногда помогали, а если нет – то их убивали. Всегда. Ты не представляешь, сколько у каждого мира существовало богов – большинство из них убито. Остаётся один-два… Тех, кто не жалеет сил ради своих поклонников. Таких мало. А все остальные всегда оказывались уничтоженными. Если боги не имели телесной оболочки, их уничтожали забвением, если имели тело – чаще всего из них выкачивали кровь, считая, что испив её, можно обрести величие. А этот страж говорил про тару... Значит, они хотят слить кровь… или сожрать тебя…

- Мы должны попытаться сбежать, - твёрдо заявил мужчина, и маг искренне рассмеялся.

- Отлично, Феронд! – воскликнул он. - Ты всегда поражал меня свежестью своих идей. У нас есть кусок верёвки и обломки статуй, которые нам не сдвинуть с места. Стены гладкие, вертикальные вставки металла нам не помогут. С таким набором приблуд мы даже повеситься не сможем.

- Ну так придумай что-нибудь! – воскликнул Феронд, словно без его слов Лайгон сам не понимал, что нужно что-то придумать. - Эти твари сильнее нас, и одолеть их не получится. Нужна хитрость, расчётливость… - он тихо спросил: - Ты ведь сможешь придумать способ?

Маг провёл ладонями по лицу. Брат верил в него, но это не придавало сил и уверенности. Наоборот, от этого становилось совсем мрачно на душе. Он бы очень хотел, чтобы возложенные на него надежды оправдались, и он смог помочь им, но, сидя в этой укреплённой ореливием камере, он мало что мог.

- Давай попробуем привязать верёвку к пруту и выгнуть его? – предложил Феронд, который всё ещё рассчитывал на свою силу.

- Окстись! – разбил его надежды Лайгон. – Твой меч из стали раскололся от удара об ореливиевую цепь. И ты считаешь, что мы при помощи верёвки и своих сил выгнем прут настолько, что сможем сбежать? Не говоря уже о том, что мы не знаем, куда бежать.

Феронд угрюмо посмотрел на него и вздохнул. Сидеть без дела он не хотел, и потому всё же поднялся на ноги и направился к решётке. Лайгон последовал за ним, плетясь нехотя, так как оковы на ногах ужасно мешали и причиняли боль. Феронд взялся обеими руками за прут. Он не казался столь уж прочным. Лайгон видел, как по соседнему пруту пробежал свет, словно внутри прутья не были литыми, и в них могло перемещаться нечто светящееся.

Маг видел, как брат старательно привязал верёвку к пруту, как старательно потянул её на себя, полагая, что это ему поможет согнуть металл. Лайгон тоже взялся за верёвку, принимая участие в этой бессмысленной затее. Совсем скоро бессмысленность подтвердилась: прут даже чуть-чуть не погнулся, хоть и верёвка не порвалась. Истратив все свои силы, Феронд отбросил верёвку и начал мерить шагами камеру, ощущая, как саднят натёртые ладони. Лайгон слышал, как звенят цепи на его ногах и думал о том, что зря он пытается справиться со своей яростью именно так: он мог с уверенностью сказать, что оковы скоро перетрут ткань брюк и станут истязать кожу.

Видимо, скоро Феронд и сам почувствовал это, или просто окончательно выдохся, так как цепь перестала греметь. Маг молчал, уйдя в свои мысли. Они не могли выбраться из этой камеры. Недлы хорошо продумали всё и единственный их промах – запереть троих в камере с щелью под потолком – был компенсирован оковами.