– Не нужно думать о плохом. Нужно думать только о хорошем, – подбадривала Тоня во время шторма щукоголового. – Вот шторм закончится, и мы пойдём домой.

От случайно сказанного слова «домой» её охватила дрожь, потому что у них не было дома. Они оба остались без крыши над головой. Солёные брызги долетали до них. Шум волн, ветер, море словно тосковало с неистовой силой, обрушивая свой гнев на берег.

– Ещё немного, и пойдём, – снова сказала Тоня, как будто хотела убедить себя в этом. В её маленькой сумочке через плечо были телефон, губная помада, которую она всегда носила с собой, а ещё влажные салфетки. Теперь влажные салфетки были не нужны, потому что и так всюду была вода. Тоня боялась, что телефон перестанет работать, потому что промок. Она останется без связи с миром.

Но стоило ей только подумать о том, что всё скоро закончится, как становилось ещё страшнее: шторм усиливался и казалось, что он никогда не закончится. В чемодане сидел щукоголовый, и она смотрела на его неподвижную голову. Он ничего не говорил, но в какой-то момент ему стало тесно, и он пошевелился. Тоня прикоснулась к чемодану и почувствовала, что щукоголовый дрожит. Она присела на корточки и обняла чемодан.

На Тоне было мокрое платье персикового цвета с мелким цветочком, которое прилипло к телу. Но она не чувствовала холода. Она хотела согреть щукоголового, чтобы он перестал дрожать. Она обнимала чемодан, пытаясь согреть его. Вскоре он перестал дрожать, и Тоня немного задремала, прислонившись к чемодану. Потом она снова открыла глаза и не поняла, сколько прошло времени.

– Эй, ты как? – спросила она щукоголового, но тот не пошевелился.

Чтобы разрядить обстановку, Тоня начала придумывать для него имена. Она хотела, чтобы он откликнулся на одно из них. Она называла имя и наблюдала за его реакцией.

– Кирилл, – говорила Тоня. У неё было ощущение, что она разговаривает больше с чемоданом. – Тимур, Давид. Стэн, Даниэль. – Она делала паузу после каждого имени и прислушивалась к его реакции.

– Иван? – снова замерла она.

Только когда она произнесла имя «Иван», он встрепенулся.

– Значит, Иван? – переспросила она, не поняв его эмоцию. Щукоголовый притих и настороженно посмотрел на нее исподлобья. – Ладно, тогда не Иван, – вздохнула она. Потом продолжила перебирать имена.

– Демьян, Альберт, Степан, Леон, – говорила Тоня.

На самом деле она не ожидала, что он сразу же откликнется на какое-то имя. Она просто хотела отвлечь его от грустных мыслей и себя тоже. Она подозревала, что щукоголовый потерялся и теперь ему было больно.

– Ну хорошо, – внезапно произнесла она и махнула рукой. – Скажи тогда сам, как тебя звали?

Тоня не ожидала, что он что-то скажет, но вдруг услышала, как он произнёс что-то похожее на «ум-ум». Её глаза расширились от удивления. Его хрипловатый голос, как будто шуршанье из бездны, произвел на неё впечатление. Она и не думала, что у него вообще есть голос.

– Как тебя зовут? – снова спросила она с удивлением.

– Ум-ум, – ответил он после небольшой паузы своим хрипловатым голосом.

Тоня поняла, что нужно подобрать имя, которое будет похоже на то, что он сказал. Она так увлеклась этим занятием, что забыла о своих переживаниях и о шторме.

– Может, тогда будешь Кум? Нет, давай будешь Наум, – сказала она, подобрав имя по созвучию, и расплылась в улыбке.

Это было забавно, потому что после нескольких лет борьбы с бесплодием, когда она пыталась завести ребёнка, но ничего не получалось, её подруги беременели и рожали одна за другой. Они часто подбирали имена своим детям, и Тоня думала, какое же это счастье – подбирать имя новому человеку. А теперь она сама подбирала имя щукоголовому и была счастлива.