Девушка провела два часа за просмотром романтической комедии, а затем приняла ванную со всевозможными кремами, скрабами и масками под песни Холзи. Она накинула на влажное тело шелковый черный халат и прыгнула на кровать. Закончив с вечерней рутиной, Келли взяла в руки книгу и пододвинула ближе тарелку с творогом, посыпанным порезанными кубиками банана, яблока и груши.

После просмотров романтических комедий и мелодрам, в душу Келли забиралась грусть. Грусть от того, что вечером, придя домой с работы тебя никто не ждет, не с кем поговорить и обсудить просмотренный фильм, некого обнять и, прижавшись, поплакать. Но, вспомнив, что вместе с отношениями придут ссоры, недопонимания, волнение за партнера и, может быть, упреки и недоверие, грусть моментально рассеивалась. Келли улыбнулась, ощутив ягодный аромат, исходящий от ее волос и тела, и открыла книгу. Однако прочитать девушка смогла только первые два предложения. Ее идеальный вечер был нарушен настойчивым звонком.

– Привет, милая. Что случилось? – Келли отложила книгу в сторону. Она поймала себя на ощущении, что, действительно, тревожиться за Лизу.

– Привет, Келли. Прости, что звоню опять…

– Да прекрати извиняться! Гайлс? Вы поругались?

Лиза шмыгнула носом, вытирая слезы. Она не хотела быть навязчивой и портить Келли вечер, однако желание выговориться взяло вверх. Было только семь вечера, и Лиза знала, что подруга не спала. К тому же, в этот раз ей, действительно, нужна была помощь другого человека. А к кому, как не к Келли она могла бы обратиться?

– Да, хотела рассказать тебе, если ты не занята. Просто выговориться и… на самом деле кое о чем попросить.

– Да, конечно, я слушаю.

После встречи с подругами, Лиза вместе со спящей Лией прошлась не спеша по парку, а затем направилась к дому. Эти прогулки девушка терпеть не могла, и с каждым днем ненавидела все больше просто потому, что собраться гулять для нее было все равно, что пройти квест. Лия жутко капризничала и вырывалась, когда Лиза ее одевала. Она не лежала в коляске, а потому девушке приходилось выходить гулять только на сон малышки, жертвуя своим отдыхом.

Лизе тяжело давалось поднятие тяжестей – жутко ныла спина после родов и от этого кружилась голова. Но приходилось терпеть просто потому, что от лифта до входной двери были злосчастные семь ступенек и никакого пандуса.

Вспотевшая, собранная кое-как и озлобленная, Лиза выходила с ревущей Лией на улицу и качала коляску, не отходя далеко от дома. И только, когда малышка засыпала, девушка могла насладиться неспешной прогулкой по давно изученному парку.

Гайлс отдыхал после рабочей смены, поэтому Лиза решила не будить мужа и встретиться с подругами, надеясь на то, что потом он подменит ее. Снова эти жуткие ступеньки. Лия уже открыла глаза и с интересом смотрела по сторонам, пока ее мама, пыхтя, поднимала коляску.

– Привет, как погуляли? – довольный Гайлс встретил их в коридоре. Растрепанные волосы, голый торс, босые ноги и несвежий запах изо рта говорил о том, что мужчина только-только проснулся и намеревался приготовить себе яичницу.

Лиза созналась себе, что ее жутко раздражает это хорошее настроение Гайлса после того, как он прилично выспался и провел утро в тишине. Она завидовала и с грустью понимала, что такие обыденные, казалось бы, вещи, как сходить в уборную в одиночестве, принять ванную или не спеша поесть для нее стали недостижимой мечтой. Лиза любила свою дочь и знала, что если бы Лия не родилась, она бы все равно стремилась стать матерью. Она хотела этого. Навязано ли эта идея обществом или собственным желанием, Лиза не могла себе ответить, но, порой, на девушку накатывала неимоверная печаль о былых временах, когда она была абсолютно свободна в своих действиях.