– Ооо, а вот и они, – дверь открыл крупный мужчина с проступившей сединой у самого лба. Не смотря на свой возраст (ему было шестьдесят два), выглядел Гарри великолепно: спортивное телосложение, густые волосы, вечно замазанные гелем к верху, идеально ровные белые зубы. Айва встретила Гарри три года назад и до сих пор с ним встречалась. Он оставался ночевать в ее доме несколько раз, но на большее мать Энджи не соглашалась.

– Привет, Гарри, – Энджи небрежно махнула ладошкой. Айзек пожал руку мужчине.

– Проходите. Вас только и ждем.

В доме вкусно пахло жареной рыбой. Из гостиной доносились оживленные разговоры. Из кухни вышла Айва, улыбнувшись дочери. Однако в холодном взгляде Энджи прочитала недовольство за пятнадцатиминутное опоздание.

Айва выглядела превосходно в красном узком платье с короткими кружевными рукавами и ярко-красной помадой. Раньше, когда они вместе с Энджи ходили по магазинам, никто и подумать не мог, что это мать и дочь. Айва очень напоминала Келли в ее возрасте. Именно поэтому они так хорошо поладили однажды при встрече.

Мать Энджи следила за фигурой и вечно сидела на диетах. Она носила исключительно облегающие платья и юбки выше колена, чтобы показать свои идеальные формы. Айва с момента устройства на работу начала копить на пластику груди, и спустя семь лет ее мечта сбылась. Несмотря на то, что с Келли они чем-то походили, Энджи была уверена, что в ее подруге больше человечного, чем в матери. При этом Айва любила мужчин. У нее была куча ухажеров, иногда даже одновременно у женщины их было два и три. Она тщательно скрывала их друг от друга, выбирая лучшую для себя партию. Но когда появился Гарри, Айва прекратила поиски.

– Привет, Айва, – снова небрежно махнула ладошкой Энджи. Мать с самого детства просила называть ее по имени, чтобы потенциальные партнеры не бросились бежать от девушки, узнав, что гуляет она с дочерью, а не с сестрой.

Айзек поздоровался с женщиной и взял жену за руку. Ладошки Энджи вспотели.

– Вы опоздали, – недовольно произнесла Айва, оценивая на дочери темно-синюю юбку в горошек, из-под которой едва были видны яркие желтые носки.

– На работе задержали, – попыталась оправдаться Энджи, но тут же вспомнила, что любые отговорки Айвой не воспринимались, особенно, что касалось ее работы.

– Не хочу даже слышать о твоей работе.

Айва заправила за уши темно-коричневые волосы. Они были подстрижены под каре, а потому несколько прядок все же пытливо выбрались из-за уха женщины и сползли к лицу.

– Ладно, проходите же, не стойте в дверях, – женщина слегка подтолкнула дочь, чтобы та сделала шаг в сторону, – сегодня особый вечер. У меня есть для вас новость.

Айва подмигнула дочери и элегантно зашла в гостиную, громко объявив, что ее дочь, наконец, соизволила явиться вместе с мужем.

Стол был сервирован по высшему классу. Айва любила роскошь во всем. Идеально выглаженная скатерть цвета слоновой кости, белые тарелки и серебряные приборы. По периметру стола стояли высокие подсвечники со свечами, а в середине гордо красовалась ваза с разноцветными пионами.

Гости уже заняли свои места, но, резко замолчав, все десять пар глаз, как один, устремились на Энджи и Айзека. Неловкая секунда тишины и бурного сверления глазами показалась девушке вечностью.

– Энджи! Как ты повзрослела! – дядя Пит, низкий старичок с бакенбардами, вышел из-за стола обнять племянницу, и разговоры вновь возобновились между гостями.

Это родной брат матери Айвы. Он уехал из страны путешествовать, и вернулся только два года назад. Каждый раз, когда он видел Энджи, он крепко целовал ее мокрыми от слюней губами в щеку и причитал: как же быстро растут дети. Айзек облизнулся, разглядывая всевозможные закуски и салаты, но терпеливо ждал, когда хозяева дома «дадут разрешение» на трапезу.