Она тихо, стараясь не шуршать упаковкой, съела спрятанную шоколадку, запивая водой. А после заперла щеколду в ванной и села на пол, уткнув лицо в ладони. Она плакала не слышно, прокручивая в голове варианты выхода из этого вечного адского круговорота. Но ни один из вариантов не казался ей хорошим. Пэйдж могла плакать час, два и даже три, останавливаясь, чтобы выдохнуть. Наконец, когда мысли и слезы закончились, девушка умылась, кинув мимолетный взгляд на раздражавшую ее девушку в зеркале. Да, она ее ненавидела. Пэйдж выпила стакан воды и взглянула на светящийся экран мобильника: сообщение от Келли «Срочно! Завтра в два собираемся у меня. Дело касается Лизы».

Энджи терпеть не могла последнюю пятницу каждого месяца, потому что мать девушки – Айва звала ее и Айзека на ужин. И отказать было нельзя. Это была семейная традиция. Айва родила дочь в семнадцать. Отец Энджи, узнав о ранней беременности своей девушки, тут же уехал из города. Айва скиталась по подругам, сменила много работ, но вырастила Энджи, и теперь живет в свое удовольствие.

Она часто напоминала дочери, что ее отец и родители настаивали на аборте. Однако Айва приняла решение рожать, после чего вся ее жизнь пошла под откос.

«Ты должна быть благодарна мне, что я не сделала аборт», – повторяла Айва, когда Энджи пыталась высказать свое мнение. Мать девушки часто любила поучать ее жизни. Айва критиковала одежду Энджи, ее работу и даже Айзека. Но со временем все улеглось. Хотя Энджи до сих пор была обижена в глубине души на свою мать за то, что та не давала ей право выбора, грубо высказывалась и заставила идти учиться на экономиста в то время, как она сама желала быть филологом.

За автобусной остановкой уже стоял Айзек, ожидая жену. Он терпеливо слушал жалобы Энджи на свою мать, на то, как она воспитала в ней глубокое чувство вины, а затем прижимал девушку к себе и целовал в лоб. Энджи была благодарна мужу за стойкость и хорошее отношение к ее матери, хоть она и могла сказать обидные словечки во время ужина. Но Айзек не придавал этому важности. Он вечно отшучивался и переводил тему.

Энджи выпрыгнула из автобуса и крепко обняла мужа. На улице заметно похолодало. Выпустив изо рта клубок дыма от сигареты, Айзек поцеловал жену в губы.

– Ну как ты? Готова?

– Я не готова никогда, – Энджи прижалась к мужу еще сильнее. От него пахло табаком и дешевым одеколоном.

– Всего лишь часик. Хочешь, не пойдем?

– Нет. Сходить надо. Не хочу ссориться. Тетушка Луиза выписалась из больницы. Они с мужем будут там.

Энджи вздохнула, словно набираясь сил холодным воздухом. Айзек потушил сигарету и бросил ее в урну, а затем нежно подтянул жену за подбородок ближе к себе. Энджи обожала этот момент. Они были женаты два года, но встречались со старших классов. Айзек был самым романтичным парнем, которого девушка когда-либо знала. Конечно, с момента их встречи он изменился, повзрослел, как и она. Но глядя в карие глаза Айзека за темными очками, Энджи видела все того же молодого парня из школы.

– Все будет хорошо, не переживай. Думай о том, как ты будешь уплетать шоколадное мороженное и смотреть сериалы дома, сразу после того, как выйдем из этого дома, – Айзек кивнул на шикарный дом из белого камня за спиной. Айва круто поднялась, когда дочери исполнилось тринадцать. Энджи точно не знала, как ей это удалось, но, как говорила мать, наконец, настала белая полоса.

Аккуратно постриженный газон, большие горшки с цветами на ступенях, позолоченная дверная ручка в форме льва – все это выглядело богато и красиво, но Энджи жутко не любила подобную роскошь. Эта красная черепица напоминала девушке ее подростковый возраст, когда она вечно сидела дома за толстой железной дверью в то время, как ее подруги гуляли на вечеринках. Просто потому, что Айва жутко боялась, что дочь повторит ее судьбу и всячески ограждала Энджи от подростковых вечеринок.