Но он был уверен, что Лорен, как всегда в это время надышавшаяся любимой дури, и имени своего уже не помнит! Какого… какого черта?! Ну подожди, тварь…

– Да, это я, – он осклабился ей в лицо торжествующей улыбкой. – Это я подстрекал «Филинов» и подсунул Риверу ту записку с предложением встречи.

А исполнителя пришлось убрать через два года, когда этот недоумок стал угрожать и требовать еще денег.

На побледневшем лице Лорен ярким контрастом струилась изо рта кровь. Выстрелы попали в цель, но она ничем не выдавала испытываемой боли и смотрела, смотрела пустыми светло-карими, почти желтыми глазами на Дирика.

– Столько лет… Это все ты… столько лет…

– Да, это я, – повторил Дирик, гордо и уверенно. – Я обманывал тебя? Да. Но пойми, это все было ради нашей гильдии, и посмотри сейчас, где мы! В самом сердце столицы! С нами считаются важные богатеи, нас уважают! Мы добились всего, о чем мечтали! Чего стоит одна жертва никому не нужного оборванца? Да тебе же было плевать на него, чего ты так взъелась? Да брось, мы же столько лет партнеры, глупо разрушать наше сотрудничество из-за старого дела, которое выеденного яйца не стоит! Слушай, давай мы…

Пальцы Лорен раскалились, она усилила хватку. Дирик задергался, отчаянно сопротивляясь.

– Тебе так нравился этот прием, – прошептала Лорен, склоняясь к его уху. – Так испытай же на себе.

Это было последним, что услышал Дирик в своей жизни.

***

Лорен стиснула горло предателя, а когда он начал орать, врезала ему своим коронным ударом, не жалея сил.

Все равно они были ей больше ни к чему.

«Рыщущие Филины» давно распались, а вот теперь нашелся настоящий виновник гибели Ривера и получил по заслугам, но облегчения Лорен не чувствовала.

Она склонилась над Дириком, вытерла руки о его дорогущий пиджак. В голове шумело, перед глазами вспыхивали темные круги, хотелось лечь и отдохнуть. Лорен чуть потрясла головой, рассеянно огляделась и увидела на полу фотографию, которую уронил помощник Дирика, когда она швырнула его в стену. Старая знакомая фотография…

Лорен протянула руку. Из простреленных груди и живота обильно текла кровь, но она не замечала – хмарь притупляла боль, да и все равно уже. Пальцы дрожали, когда она коснулась плотной фотобумаги. Сейчас на таких не печатают. Давно уже Лорен не видела таких старых фотоаппаратов. Она даже не помнила день, когда было сделано это фото и кем. Она и лица Ривера толком не помнила, а увидев сейчас, удивилась – как она могла забыть? Проницательный взгляд, прохладная гладь густых черных волос, теплую улыбку…

Как она могла забыть?..

Лорен заплакала впервые за двадцать лет.

***

Ее апартаменты располагались на последнем двадцатом этаже роскошной гостиницы и были такими просторными, что в них можно было разместить десяток машин, которым все больше отдавалось предпочтение перед конными экипажами. Лорен добралась до дверей и заперлась изнутри, чтобы не мешали – стреляли через глушилки, но наверняка шум борьбы привлек внимание обслуги, к черту ее, к черту всех.

Она прошла мимо перевернутого столика, не обращая внимания на осколки, занозившие босые ноги. Прошла мимо бездыханного Панрана, даже не взглянув. Вошла в оставленную открытой дверь балкона и впервые обратила внимание на захватывающую дух высоту. Впервые вдохнула отсюда полной грудью холодный весенний воздух, который взорвался неожиданной болью в раненой груди. Похоже, хмарь переставала действовать.

Лорен прислонилась к стене, провожая взглядом всплывающее из-за горизонта солнце. Краешек гранатово-красного диска горящим маревом освещал небо, будто залитое кровью. Высокие здания, инкрустированные стеклом и блестящими камнями, отражали рассвет, и словно бы ядро столицы заливало огнем и кровью.