– Тайный орден – это всего лишь торговая марка такая, – просветила соседку Гиля. – Никаких секретов здесь нет.

Они замолчали, вновь вслушиваясь в торжественную речь ректора. Объяснение тиры Монти вполне всех устроило.

А дальше были танцы. Эвка не помнила, что и с кем танцевала. Она постоянно тайком смотрела на теру Эннари. Почему эта горделивая аристократка обратила на нее внимание? Почему именно ее, а не кого-то более талантливого, наделенного магией, взяла к себе на практику? Нет ли в этом распределении серьезного подвоха? Все это манило и пугало одновременно.

И вот настал торжественный момент, когда адепты получали распределение. Этот миг они ждали долгих пять лет. От практики зависело очень и очень многое: где им предстоит работать в будущем, на какой должности и какой ждет карьерный рост.

В центр зала торжественно выкатили голову дракона.

Эннари с удивлением посмотрела на странный артефакт и вопросительно вздернула свои тонкие, ухоженные бровки, обратив свой взор на правителя. Сигизмунд IV горделиво  вздернул подбородок, давая понять, что эта была его идея, чтобы угодить почетной гостье.

Несмотря на то, что банк фон Эйтманов, хоть и имел головной офис в Эханосбурге, напрямую подчинялся империи Синих драконов. О ней люди знали, что это богатейшее государство, но точного расположения не знал никто.

– Там, где-то за горами, – говорили якобы знатоки. Кто-то из них даже утверждал, что видел высокие пограничные столбы, между которыми была натянута призрачная защита, не пускавшая чужаков на территорию таинственной страны.

А тайна, как известно, всегда манит и притягивает. Особенно, когда носительница этой тайны так хороша собой и несомненно очень богата.

Только фон Эйтман, похоже, сюрприз не оценила. Она поджала губы, старясь спрятать усмешку и вполголоса спросила:

– У вас в Иррее принято выставлять напоказ головы казненных?

– Нет, что вы, ваша светлость! – испуганно дернулся ректор.

– А почему вы, дорогая, так решили? – император решил изобразить некоторую фамильярность, чтобы показать свою близость к Эннари.

– А как я должна была расценить отчлененную от туловища голову дракона? – уточнила ее светлость.

– Это всего лишь муляж! – пришел на выручку ректор.

– Зачарованный магически муляж! – попытался спасти свою несколько подмоченную репутацию правитель.

Эннари, заметив смущение мужчин, удовлетворенно улыбнулась одними уголками губ. О, как она любила смущать этих шовинистов, не признававших равенства женщин! Ради этого даже перебралась в человеческую империю. Но вслух сей факт никогда не озвучивала. И лишь отметила про себя, что странные слова о «тайном ордене», озвученные во всеуслышание, заметили лишь три адептки, стоящие в углу. Причем одной из них была ее избранница. А парни восторженно хлопали в ладоши и мысленно раздевали ее.  К такой реакции на собственное роскошное тело фон Эйтман тоже давно привыкла. К сожалению, тот, кого хотела она, на нее таким взглядом не смотрел. У главного мага империи оказался иммунитет на ее нестандартные таланты.

Император же словно не замечал собственного конфуза. Он наклонился к уху женщины и заговорщически прошептал:

– Сейчас будет магический ритуал распределения мест! Увлекательное, надо сказать, зрелище. Эмоции, радость и разочарование адептов достойны вашего внимания!

Эннари на окраине памяти нашла воспоминание, что император был эмпатом. Следовательно, подпитывался чужими эмоциями. Ему было все равно, положительные те или отрицательные Главное, чтобы были яркими, явно выраженными.

Драконы себе подобных не ели. Не ели они любых разумных существ. А вот такое поглощение магии ей показалось извращенной формой каннибализма. Но, как говорят, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Сейчас она пришла на зимний бал исключительно ради этой рыжей выпускницы, на которую возлагала большие надежды.  Это был первый такой выход за последние лет двадцать точно. И она решила, что еще столько же лет здесь больше не появится.