Как дотерпела до дня, когда Георгий должен вернуться в Москву, – не знаю. Места себе не находила. Всё валилось из рук с того момента, как моя решимость признаться окрепла.

В ресторане был кабинет, где Стрелец проверял документы. Я, зная, что он на месте, пробовала построить диалог с его помощницей.

– Георгий Александрович очень занят и просил его не отвлекать, – строго смотрит на меня из-под опущенной на нос оправы эта мадам.

– Скажите, что это вопрос жизни и смерти, – цежу сквозь зубы.

Женщина с недовольным видом снимает трубку.

– Георгий Александрович, к вам хочет зайти Мария Шишкина, – бубнит в трубку, разглядывая меня исподлобья.

А когда с удовлетворённым лицом кладёт трубку, понимаю, что ответ от шефа не в мою пользу.

– Георгий Александрович не может вас принять, – сообщает мне. – Я внесу вас в его календарь. Кажется, через неделю у него появится окно.

Она продолжает что-то объяснять про его плотный график. И бла-бла-бла.

Ощущаю, что потихоньку закипаю.

Вот почему, когда я в этом не нуждалась, он всё время попадался на моём пути? А сейчас не хочет даже выслушать? И главное, какая муха его укусила? Всё же нормально было!

Поджимаю губы и со всей решимостью устремляюсь в его кабинет.

И встаю как вкопанная, когда осознаю, что на меня нацелилось шесть пар глаз. Помимо Стрельца.

Кажется, он действительно занят.

– Простите, мне очень нужно с вами поговорить, – повторяю сконфуженно.

Георгий, похоже, не сильно мне рад.

– Господа, думаю, мы обсудили все вопросы, – коротко кивает присутствующим, и те тут же начинают собираться.

Когда мы остаемся вдвоём, Стрелец смотрит на меня как-то странно. Взглядом, который я не могу распознать.

– Извините, что так ворвалась, – мнусь на месте.

Георгий откидывается на спинку своего кожаного кресла. Взгляд ледяной. Недобрый. А я пытаюсь вспомнить, в чём успела накосячить, пока его не было. Но ни одной идеи в голову не приходит.

– Говорите, – очень сухо.

У меня, кажется, была заготовлена длинная речь. Я точно её придумала по пути из Твери в Москву. Но сейчас в голове какой-то вакуум. И я произнесла первое, что появилось в моей черепной коробке.

– Георгий Александрович, – дрожащим от волнения голосом протягиваю, – дело в том, что я беременна. От вас.

Стрелец дёргается, словно я дала ему пощёчину. Взгляд делается ещё холоднее. И будто надменнее. Он смотрит на меня со странным разочарованием. И брезгливостью, отчего в моей крови начинает сворачиваться белок.

– Это шутка какая-то? – раздаётся не менее холодный вопрос.

Может, я ошиблась? Он, наверное, и правда не помнит о проведённой ночи? На мгновение даже поддаюсь сомнениям – а не выдумала ли я её? Что, если у нас действительно ничего не было? Но одёргиваю себя.

– Нет. Месяц назад мы встретились в ночном клубе. Вы пригласили меня к себе… Я оставила вам записку. По срокам отцом можете быть только вы.

На моих глазах черты его лица заостряются. Становятся хищными. Злыми.

– Шишкина. Вы уволены. А я никак не могу быть отцом вашего ребёнка. Я бесплоден.