Они дружно рассмеялись.

– А зачем ты следишь за мной?

– Не слежу, а наблюдаю! Во время игры ты весь уходишь в себя, в другой мир! – так же медленно, с каким – то восхищением произнесла она, глядя ему в глаза. Вагуля вновь почувствовал, как краска заливает ему лицо.

– А сейчас ты покраснел, как девушка, – ещё шире улыбнулась она. – Спой мне! – попросила она, увидев, что он сам не свой от волнения.

– Как, сейчас? Нет сейчас не смогу! – буркнул он.

– А если я попрошу? – жеманно спросила она, чувствуя, что имеет власть над ним. – Ну, Вагуля! Тебя ведь так называют друзья? Я прошу!

– Что же тебе спеть? – он неловко развёл руками.

– А помнишь эта грустная вещь, которую ты исполнил на новогоднем вечере? Ну, кажется из репертуара Deep Purple? Ты ещё исполнял её на бис!

– Понял! Он взял акустическую гитару и сел на стул, положив ногу на ногу.

– Исполняется для девушки моей мечты! – с улыбкой произнёс он, на что она одарила его нежной улыбкой.

Он медленно тронул струны и вдохновенно запел «Солдата удачи»:

I have often told you stories

About the way…

Он пел, глядя ей в глаза, окунаясь в их бездонную мглу и уже не чувствовал смущения и робости! Было восхищённое состояние блаженства, даруемой музыкой и ею!

Она оживлённо захлопала в ладоши, когда он закончил.

– Пойдём? – Гюля оказалась чуть выше ростом, но это ничуть не смущало его

Они проходили мимо директорского кабинета, оживлённо беседуя.

– Гулиев! – откуда – то выросла фигура директрисы. – Можешь зайти на минуту?

Вагуля с ужасом округлил глаза, повернувшись к Гюле.

– Ничего, ничего, – сказала она. – Я подожду тебя. – Надеюсь, на этот раз ты придёшь – улыбнулась она!

Он вошёл в кабинет, который многим казался плахой. Зулейха Джахангировна выросла откуда – то сзади и взяла его за плечи.

– Сядь! Она усадила его на один из многочисленных стульев. Потом, повернувшись к своему шкафу, вытащила оттуда большие ножницы, отливающие металлом. У Вагули похолодело сердце. Он знал от ребят, что некоторых,«волосатиков» со старших классов она, заведя в кабинет стригла сама и длинногривые хипповые ребята после этой стрижки превращались в жалких уродливых жеребцов!

– Вы ч-ч- что – это зад -д – думали, а? – от ужаса он начал заикаться.

– Сидеть! – рявкнула она, и с решимостью висельника подошла к своей жертве.

Вагуля встал с решимостью японских камикадзе. – Нет! Зулейха Джахангировна, что хотите, только не это!!! Вы не имеете права!

– Имею, имею! – ответила она. Потом почему – то перешла на ласковый материнский тон: – Вагуля! Я состригу только вот, вот эти выпирающие локоны! Ты же знаешь, сынок, сегодня ты нахамил Валентине! – она доверительно приблизила лицо к нему. – Я не буду вызывать папу в школу и не буду тебя выгонять. Только пару локонов.

– Сел! – она опять перешла на командный тон.

Вагуля медленно сел. Он помнил папины печальные глаза. Он не хотел, чтобы папу, известного педагога и директора школы, который и так был сам не свой, от этих споров с мамой, вызывали в школу из – за него!

Эти мысли подействовали на него парализующе и он покорно сел под ножницы Эльмиры как Исаак покорился воле Авраама! Всё было как в тумане: директриса отрезала локоны, бормоча что – то о его таланте, но Вагуля понимал, что происходит нечто большее, чем состригание длинных волос! Это было, какое – то жуткое надругательство над его достоинством!

– Всё! Теперь взгляни на себя! – она притащила откуда – то зеркало. – Вылитый Делон! На самом деле, она искусно отрезала лишь кончики торчащих локонов Вагули и теперь стояла довольная и восхищённая проделанной работой.