— Я передумал. Я же могу передумать? Ты моя собственность, Ира! Поэтому я могу передумать.

— Это незаконно, — фыркнула я.

— А то, что сделала ты, когда украла информацию со счетов своего любовника? Это законно? Хочешь поговорить о законах? Так знай, что доказательств твоей правоты — нет. Кто поверит, что я купил тебя? А вот моей — есть. Знаешь, что я сделаю с Антиповым, благодаря информации, которую ты принесла мне? Я посажу его на десяток лет.

— Вы не сможете этого сделать… Вы ведь говорили, что просто хотите идти на шаг впереди, обогнать конкурента?

Моё сердце болезненно сжималось от осознания того, что я натворила.

— Я каждой своей любовнице говорил, что сделаю её своей женой, и что я теперь гарем должен организовать? Какая же ты дура, если до сих пор не поняла, что я говорю только то, что выгодно мне здесь и сейчас.

А потом всё произошло как в тумане.

Я отбивалась, но Царёв оказался сильнее.

Он взял меня силой, и в это мгновение в его кабинет вошёл тот, кого я любила…

И тот, кого предала.

Смахиваю поволоку болезненных воспоминаний, которые охватывают меня и снова пробуждают внутреннюю боль.

Девочка, сокрытая внутри, кричит, рвётся наружу, плачет, захлёбывается и одновременно задыхается, а я гляжу на Антипова в зеркало заднего вида и чувствую, что внутри расползается обида на него. Он говорил, что любит меня, но в тот момент не разобрал, что взаимности с моей стороны не было… Царёв просто надругался надо мной. Спасибо, что не успел удовлетворить свои свинские потребности. И пусть всё это длилось не больше пары минут, но у меня внутри появилось стойкое отвращение к мужскому роду и самой себе. Наверное, именно по этой причине даже с Глебом я общалась слишком скованно, пусть он давно был моим хорошим другом.

— Приехали, — разрывает барабанные перепонки голос Антипова, хоть говорит он негромко.

Я вздрагиваю от неожиданности, киваю и выхожу из машины. Забираю сына и несколько секунд смотрю на бывшего.

Сама не знаю — зачем делаю это, а он закрывает окно и рвёт с места.

Он всё ещё не верит мне, но скоро убедится, что я не обманула. Не в этот раз.

И я надеюсь, что он поможет моему сыну.

Нашему сыну.

Зайдя в квартиру, я укладываю Даню в кроватку и иду на кухню, где меня ждёт мама. Она выглядит разбитой, и когда я присаживаюсь за стол, она спешит поделиться причиной своего дурного настроения.

— Я разговаривала с твоим отцом, — начинает мама.

— Зачем? — резко обрываю её я.

— Надеялась, что он сможет как-то помочь нам, может, поднимет старые связи, но он ничего не хочет слышать о внуке, говорит, что ты опозорила его, родив такого ребёнка. Не понимаю, как у него язык поворачивается так говорить. Связь с этой молоденькой девицей лишила его остатков разума, если он когда-то был у этого человека.

— Не было, — отрицательно мотаю головой я.

Мама поднимается из-за стола и начинает наливать чай, а я так сильно злюсь на неё, что боюсь не удержать язык за зубами.

Мой отец — последний человек, к которому следует обращаться за помощью. Сгоряча я готова была сделать это сама, но потом вспомнила, через что прошла из-за него. Это чудовище никогда и никому не станет помогать «бесплатно», потому что живёт исключительно ради себя. У него нет ничего святого, нет семьи, есть только деньги, которые он хочет тратить на молоденьких любовниц.

— Не следовало тебе обращаться к нему, — говорю я, а мама оборачивается и виновато глядит на меня несколько секунд.

— Как и тебе не следовало становиться рабой Царёва, чтобы спасти меня.

— Отец рассказал тебе? — шумно выдыхаю я, захлёбываясь воздухом, которого втянула в себя чересчур много.