– Я вдовец, а не холостяк.

– Но ты – герцог. Причем герцог, не связанный брачными узами. И скоро ты станешь самым могущественным человеком в стране – может быть, и в мире. Тебе пора снова подумать о женитьбе.

Она опять улыбнулась, и ее губы… О, они были такими соблазнительными! Мужчина, который бросил ее, наверное, был ненормальным. Он, Харт, до сих пор помнил тот день, когда это сделал, и до сих пор чувствовал удар кольца в свою грудь, когда она в ярости швырнула его ему.

Ему не следовало отпускать ее – нужно было побежать за ней и навсегда привязать к себе. Но он тогда был молодой и гордый, уверенный, что ему все дозволено…

– Эл, расскажи, как ты?.. – пробормотал герцог.

– Ну, все так же. Как и прежде. А отец по-прежнему пишет свои книги. Я оставила его развлекаться в Британском музее, где он сейчас изучает египетскую коллекцию. Надеюсь, что он не начал вскрывать мумии.

«А ведь может!» – с усмешкой подумал Харт. Алек Рамзи обладал пытливым умом, и никто не смог бы остановить его – ни Господь Бог, ни музейные хранители.

– Вот мы и приехали. – Ландо остановилось, и Элинор повернула голову, чтобы взглянуть на дом Харта на Гросвенор-сквер. – О, я вижу в окне твоего мажордома. Похоже, он немного испуган. Не будь с беднягой слишком строгим, ладно? – Она подала руку слуге, выскочившему из дома, чтобы помочь ей выбраться из коляски. – Еще раз здравствуй, Франклин. Как видишь, я нашла его. Я сказала ему, что ты очень вырос. Слышала, что ты женился. Уже обзавелся сыном?

Франклин расплылся в улыбке.

– Да, ваша милость. Ему уже три, и от него нет никакого покоя.

Элинор рассмеялась.

– Но это значит, что он крепкий и здоровый. – Она похлопала парня по руке. – Поздравляю. – Танцующей походкой Элинор направилась к дому (Харт выпрыгнул из ландо следом за ней) и воскликнула: – Миссис Мейхью, как я рада вас видеть!

Герцог вошел в дом и увидел, как его гостья протягивает руку экономке. Женщины поздоровались и тотчас завели разговор о рецептах.

Минуту спустя Элинор направилась к лестнице, и Харт, следуя за ней, бросил на ходу Франклину шляпу и сюртук. Он уже собирался проводить гостью в переднюю гостиную, но тут с верхнего этажа сбежал огромный шотландец в истертом до дыр килте и в заляпанных краской сапогах.

– Надеюсь, ты не возражаешь, Харт! – закричал Мак Маккензи. – Я привез шалунов, а сам устроился писать в одной из твоих свободных спален. Изабелла наняла декораторов, и ты не поверишь, какой… – Мак запнулся, и на его лице отразилась радость. – О, Элинор Рамзи, собственной персоной! Какого дьявола ты здесь делаешь?!

Сбежав с последних ступенек лестницы, Мак оторвал Элинор от пола и сжал в своих медвежьих объятиях. А она поцеловала его в щеку.

– Здравствуй, Мак. Я приехала, чтобы действовать на нервы твоему старшему братцу.

– Вот и хорошо. Его не мешало бы позлить. – Мак поставил Элинор на пол. Его глаза сияли. – Как закончишь, Эл, поднимайся к нам, взглянешь на малышей. Я не пишу их, потому что они не сидят на месте. Сейчас наношу завершающие мазки на картину с лошадью для Кэма. Цветущий в Ночи Жасмин – его новый чемпион.

– Да, я слышала о его успехах. – Приподнявшись на цыпочки, Элинор еще раз поцеловала Мака в щеку. – А это – для Изабеллы, а также для Эйми, Эйлин и Роберта. – Чмок, чмок, чмок.

Облокотившись о перила, Харт проворчал:

– Так мы когда-нибудь обсудим твое предложение?

– Предложение?! – оживился Мак. – Звучит интригующе!

– Помолчи, пожалуйста, – буркнул Харт.

Сверху донесся пронзительный крик, отчаянный и безысходный – словно наступил Армагеддон. Мак улыбнулся во всю ширь рта и затрусил вверх по ступенькам.