– Я спросил вас: зачем? – повторил герцог.

– Элинор не назвала причины, – ответил лорд Рамзи. – Но ты же знаешь, какая она, если уж что-то вбила себе в голову.

– Запретите ей уезжать, – сказал Харт.

Граф усмехнулся:

– Запретить?.. Элинор?.. Эти два слова явно противоречат одно другому.

Харт промолчал, но по-прежнему стоял в дверном проеме. Элинор тоже молчала, глядя в его карие, в красных прожилках, глаза. И казалось, что они могли бы простоять так весь день, изредка поглядывая друг на друга.

Но тут к крыльцу вдруг подкатил экипаж, и Франклин, слуга, стоявший на своем посту снаружи, сказал что-то в знак приветствия вышедшему из кареты гостю. Харт не пошевелился, однако через несколько секунд в спину ему врезался его младший брат Йен Маккензи.

Герцог резко обернулся, а Йен пробурчал:

– Позволь же мне войти.

– О, здравствуй, Йен, – поздоровалась с ним Элинор. – Как приятно тебя видеть… Ты привез Бет с собой?

Йен ткнул брата в плечо ладонью, обтянутой кожаной перчаткой:

– Посторонись, Харт.

Герцог отошел от двери и спросил:

– Но что ты здесь делаешь? Ты ведь должен сейчас находиться в Килморгане.

Йен молча прошел в вестибюль и осмотрелся, игнорируя вопрос Харта. Немного помолчав, проговорил:

– Бет просила передать всем свои наилучшие пожелания. – Взглянув на слугу, Йен распорядился: – Франклин, отнеси чемоданы в мою комнату.

Элинор чувствовала, как в Харте клокочет ярость, но, к счастью, он пока что помалкивал. Конечно же, это Йен немного разрядил обстановку. Да, Йен, возможно, не понимал, что происходило вокруг него, однако он обладал прямо-таки сверхъестественной способностью управлять ситуацией – куда бы ни приходил. И получалось это у него даже лучше, чем у Харта.

Тут и граф Рамзи наконец заговорил:

– Рад тебя видеть, Йен. Мне было бы любопытно послушать, что ты скажешь о фарфоре династии Минь, который я нашел. Я застрял на маркировке. Никак не могу в ней разобраться. Ведь я ботаник и историк, а не лингвист.

– Ты читаешь на тринадцати языках, отец, – заметила Элинор, не отрывая глаз от Харта.

– Увы, мои лингвистические познания носят общий характер. Я никогда не изучал особенности древних языков, тем более азиатских.

– Но мы уезжаем в Шотландию, – добавила Элинор. – Прямо сейчас. Не забыл еще?

Йен направился к лестнице. Обернувшись, проговорил:

– Нет, вы останетесь в Лондоне до нашей поездки в Беркшир, вот так-то. Ведь мы все ездим туда каждый год.

Наблюдая, как брат поднимается по лестнице, Харт пробурчал:

– В этом году будет иначе, Йен. Мне нужно готовиться к выборам.

– Будешь делать это в Беркшире, – бросил Йен и скрылся за поворотом.

– Действительно, лучше не придумать! – заявил Алек Рамзи с типичной для него жизнерадостностью. – Франклин, отнеси и наш багаж наверх.

– Слушаюсь, ваша светлость, – пробормотал Франклин и тут же, подхватив все вещи, которые мог унести, стал подниматься по ступенькам.

– Миледи!.. – В холл вошла одна из горничных. – Миледи, вам письмо. Мне передал его мальчик-посыльный.

Поблагодарив служанку, Элинор взяла письмо, с трудом сдерживаясь, чтобы не распечатать его тотчас же. Чувствуя на щеке дыхание Харта, она повернула конверт к себе лицевой стороной и прочитала: «Леди Рамзи, остановившейся по адресу: дом 8, Гросвенор-сквер». Причем почерк был тот же самый. И бумага та же.

Элинор бросилась в дверь мимо Харта и выскочила на улицу, на холодный ветер. Она в отчаянии озиралась в поисках посыльного, но тот уже исчез, словно растворился в утреннем воздухе.

Час спустя Элинор отправилась искать Йена и нашла его в кабинете Харта. А герцог уже уехал – наорал на Марцелла, чтобы побыстрее привел его в должный вид, после чего, хлопнув дверью, умчался в свой клуб или, возможно, на Уайтхолл. Он никогда не сообщал, куда именно направляется.