– Нет.

– Грабежа я здесь не вижу, максимум – самоуправство, часть первая – дознание. В опросе Дорофеев указывает на то, что его знакомая Ольга задолжала 1000 рублей, телефон он забрал в качестве залога.

– А деньги тоже в качестве залога? Бил, потому что знакомый?

– Только на ее показаниях мы основываться не можем! Мало ли что она напридумывает.

Вот такая политика. Прежде всего, надо верить трижды судимому наглецу. Разве такой человек может врать.

– Мы на показаниях жулика будем основываться? – Свиридов становится вбок, открывая вид на потерпевшую.

Женский взгляд задержался на ребенке, Марина Владимировна вздыхает и поднимается со стула!

– Подождите в коридоре, я посоветуюсь с Никитиной.

Через 20 минут надежда на скорый допрос Назаровой и возбуждение дела рушится. Лупоглазая с каменным лицом передает растерзанную стопку майору:

– Самоуправство, часть первая. Дознание.

– Оля, сиди здесь, – сквозь зубы сказал полицейский, – я сейчас приду.

Навстречу по лестнице сопели разномастные девицы, лица озабоченные, движения решительны. 12–30 – время торопиться в столовую. Обед с 13 до 14, но все стараются избежать очереди, первым опять же лучшие куски. Тандемом степенно прошли две женщины. Сутулая худая и толстая с паклями вместо прически. Начальник и заместитель. Предыдущее общение с ними убедило Виктора в том, что полные женщины страдают большим количеством комплексов, чем худые. Пропустив монстров дознания, Свиридов вернулся к Ольге.

– Ты есть хочешь?

– А мы еще долго здесь? У меня денег нет.

Гражданских в столовой не приветствуют, тем более с ребенком.

– Пошли в машину, там посидишь, я поесть что‑нибудь принесу.

Виктор отогнал автомобиль в тень соседнего здания, принес из столовой пару бутербродов и пакет сока. Есть время самим перекусить.

– Смотри, какой он спокойный у тебя. А отец где?

– Сидит. – Ольга спокойно посмотрела в глаза участковому.

– За что? – Виктор особо не удивился.

– За наркоту.

– Понятно. Ладно, сиди здесь, можешь на заднее сиденье пересесть. Я постараюсь побыстрее управиться.

По пути в управление звонок из дежурной части отделения.

– Свирид, твоего жулика привезли. Ты когда его заберешь? – Лишний человек в камере дежурному ни к чему. Наказание за административное правонарушение обычно назначается в виде суточного ареста, но правонарушителей отпускают сразу после вынесения решения.

– Подержи до моего приезда, Альберт. Сам знаешь, как тут.

– Ладно.

В дознании послеобеденный перекур. У зарешеченного запасного выхода дамы смолят сигареты. В коридоре ожидают участковые и их подопечные. Разобрать в гражданах потерпевших или подозреваемых невозможно. Одежда мятая, лица с похмелья. Такой контингент – нажрутся, рожи друг другу разобьют, бегом в полицию заявления писать. В чем‑то дознавателей можно понять.

Принцип тот же – материалы рассматривают заместители по очереди. Замы сидят в одном кабинете, очередь соответственно двойная.

«Старшилина Т. П., Жумантунгулова А. М.» Страшилина Т П, Жимтамтам – читает Свиридов.

В кабинете запах кислятины. Две женщины сидят друг перед другом, как в зеркало смотрятся. Толстомясые, круглолицые, только у одной разрез глаз поуже. Глаза из‑под эпикантуса несколько минут рассматривают бумагу.

– Тань, сколько ударов надо, чтобы истязание было?

Стараясь дышать верхушками легких, Свиридов передает Старшилиной злополучный материал.

Татьяна Петровна питает ответные чувства к участковому. Не поднимая глаз, положила материал перед собой. 15 минут Виктор топтался в тесном кабинете, пока заместители разбирались в юридических тонкостях кухонной драки. Старшилина почувствовала, что перегибает палку – Виктор подошел к столу, вены на кулаках червяками. Две минуты – приговор: