– Да не за что Вася – тонким голосом сказала Лиля. – на то мы и одноклассники, чтобы помогать друг другу.

Вася был в шоке. Еще никогда он не общался с ней на другие темы, так как даже не пытался этого сделать, потому что боялся сказать что-то неправильное. И сейчас она была так близка к нему, что все его мысли были только о ней. Вася смотрел на нее влюбленными глазами. Он словно видел в ней что-то особенное, что-то непостижимое, что-то непонятное нам, простым людям. Ашот решил прервать нелепую паузу и сказал:

– Ну, пошлите в класс, скоро звонок будет.

– Согласна. – сказала Лиля.

– Пошлите, ребята – сказал Вася.

Прозвенел звонок, все ученики разошлись по кабинетам. Все, кроме Шишкина. Он пафосной походкой вышел из столовой, покусывая булку с маком. Его не волновало то, что звонок уже прозвенел и начался урок. Он спокойным шагом направился в сторону раздевалок, сел на центральный подоконник и начал смотреть куда-то в даль. Дождь прошел, тучи скинули ненужные килограммы. Небо стало немного светлее. Интересно, а о чем же думает сейчас Шишкин, смотря в привычную картину «железобетонные джунгли»? Наверное, он думает о том, когда же закончатся уроки, и он, наконец-то, сможет уйти домой, или о том, как бы ему достать ключи от раздевалки, чтобы сбежать с уроков. Мы можем лишь предполагать и ничего более.

В этот момент из своего кабинета начал выходить директор.

– Татьяна, позаботьтесь об этом – сказал директор школы, поправляя свой новенький галстук. – Сегодня меня не уже не будет в школе.

– Конечно, Константин Станиславович. – сказала секретарша. – Я выполню все ваши поручения. Не беспокойтесь.

Константин Станиславович был строгим человеком, но справедливым. Большинство учеников недолюбливали его именно за его строгость, и он знал это. Но это было совсем не важно для него. Для него было важно совсем другое. Он хотел, чтобы ученики уважали его. Хотел, чтобы его слушались, придерживались его советов. Ведь он неплохой человек и совсем не глупый, и он хотел, чтобы дети брали пример именно с него: были честными, добрыми и справедливыми.

Шишкин не заметил, как Константин Станиславович подошел к нему сзади. Директор положил свою руку на плечо Шишкину. Тот так сильно испугался, что даже выронил булочку из руки.

– Простите, – сказал Шишкин и поспешно поднял булочку с пола, – Я как раз шел на урок, Константин Станиславович.

Шишкин уже направился к кабинету ОБЖ, но директор остановил его:

– Постой, Дима. Нужно поговорить.

Странно, но в этот раз директор, видимо, сдерживал себя, потому что обычно в такие моменты он стал бы кричать и ругать Шишкина. Сегодня с ним явно что-то не так.

– Но я же опаздываю…

– Подожди. Я прекрасно понимаю тебя. Это твое дурацкое поведение – это не идиотизм. Все твои поступки – это не просто так. Ты хочешь показать себя, показать всем, что ты существуешь в этом мире. Это как крик души. Его невозможно сдерживать в себе, и рано или поздно он вырывается наружу. С этим ничего не поделаешь, Дима. Пойми, я был таким же, как и ты. Я хотел быть в центре внимания и дурачился, потому что не знал других способов, как можно привлечь к себе внимание.

Сейчас Дима внимательно слушал его и не думал ни о чем больше. Постепенно он начал понимать суть сказанного директором.

– Мы очень похожи друг на друга, Дима. На самом деле учеба не столь важна в жизни человека, но все равно нужно ходить в школу, хотя бы для саморазвития. Все зависит лишь от тебя. Найди себе какое-нибудь занятие по душе, например, запишись на баскетбол и, наконец-то, добейся своей цели. Я верю в тебя. А теперь иди на урок.