Его щедрость была в прямом противоречии с его кислым поведением. И я не хотела думать о том, что он имел в виду, говоря «если всё пойдёт наперекосяк».

– Спасибо.

Я сунула небольшую кожаную сумку на дно своего большого рюкзака, а затем села и стала ждать указаний и вариантов. Я ждала, что он скажет мне, что делать и чего не делать, чтобы обеспечить свою защиту.

Илья

О чём я думал, чёрт возьми? Девушка, сидевшая на диване, выглядела одновременно испуганной и облегчённой. Я хотел её успокоить, дать понять, что она в безопасности, но вместо этого, как последний идиот, ляпнул какую-то чушь про то, что хочу с ней переспать. Гениально, Илья. Теперь она, наверное, ждёт, что я наброшусь на неё, стоит ей моргнуть. Мой член, конечно, имел своё мнение на этот счёт, но я дал себе слово: она уйдёт отсюда нетронутой. Девственницей. Точка.

– Я хочу держать тебя под своей защитой, потому что мне нужно, чтобы Лебедева не было на улицах, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Её зелёные глаза, огромные, как у загнанного оленя, встретились с моими. На долю секунды. Потом она отвела взгляд, уставившись в пол, будто там был ответ на все её беды. Она боялась меня. Обычно мне плевать, что там чувствуют другие – их страх, их боль, их надежды. Но Ева… Она так старалась спрятать свой страх, стиснув пальцы до белизны, что я почувствовал себя плохо.

– Слушай, – я кашлянул, пытаясь смягчить тон, – несмотря на ту ерунду, что я сказал в поезде, я не собираюсь с тобой спать. Я хочу, чтобы ты это поняла.

Я смотрел на неё, мысленно проклиная себя за каждое слово, что вылетело из моего рта до этого. Не трогать её. Она под запретом. Как бы ни хотелось провести пальцами по её бледной коже, узнать, как она вздрогнет под моим прикосновением. Запрещено.

Ева подняла взгляд, и в её глазах мелькнуло что-то новое. Не доверие, но… любопытство?

– Почему ты мне помогаешь? – спросила она тихо, почти шёпотом.

Потому что я не мог вынести мысли о том, что ты напугана и одинока в этом мире.

– Потому что это выгодно мне в долгосрочной перспективе.

– Когда я буду давать показания?

Её голос дрогнул, но она держалась.

– Да.

Она кивнула, словно мои слова были железным аргументом. Я мог защитить её. Должен был. Смириться с тем, что она здесь, под моей крышей, но вне досягаемости. В этом дерьмовом уголке моего мира невинность – редкость, и я не собирался отбирать у неё эту крупицу света.

Телефон завибрировал в кармане, выдернув меня из мыслей. Костя. Я встал, отошёл к окну, подальше от Евы, и ответил:

– Костя, привет. Что стряслось?

– Илья, привет, мне нужна огромная услуга.

– Говори.

– Лера и Машенька улетели со мной на игру в Минск. Мы только приземлились, а тут сообщения от нашей собачьей няни. Она отказалась смотреть за Петрушей. Говорит, он её достал.

– Что за бред, – я закатил глаза.

– Мы ищем питомник, но… можешь взять его хотя бы на день?

Я глянул на Еву. Она сидела, поджав ноги, уставившись в пол. Измотанная. Ей нужен был кто-то, кто не будет её пугать. Петруша – тот ещё кошмар на четырёх лапах, но, чёрт возьми, он мог бы помочь мне с ней.

– Забудь про питомник, – сказал я. – Я заберу Петрушу, пока вы не вернётесь.

– Илья, друг, я твой должник.

– Передай няне, что мы скоро будем.

Я сунул телефон в карман и повернулся к Еве. Она подняла глаза, и я поймал себя на том, что не хочу, чтобы она снова их опустила.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал я.

Её брови чуть приподнялись. Впервые за весь вечер в ней мелькнула искра интереса.

– Мне нужно забрать собаку моего друга.

Она выглядела заинтересованной:

– Тебе нужна моя помощь?