Там были и «жизненные», как мать их называла, про наше время. Но большая часть – про старые времена. Про благородных графов, смертельно влюбляющихся в бедных, но честных девушек. Кроме графов, героями могли быть принцы, рыцари, отважные капитаны, а влюблялись они, как правило, в бедных, но очень красивых и гонимых блондинок с голубыми глазами. Преодолев все испытания и козни врагов, влюблённые в конце истории соединялись навек.

Что ещё при этом происходило, я к этому времени знала не только теоретически. Ещё до «разгрома» нашей компании Влад, один из двоих, попавших потом в колонию, однажды заявил, что мне пора «сделать операцию». Это был высокий и довольно красивый мальчик, корчивший из себя «бывалого» и державший «рядовых» на расстоянии. Я пошла с ним даже без раздумий, хотя примерно догадывалась, что мне предстоит. В комнате в подвале, от которой только у него был ключ, он и проделал всё, но обставив декорациями операционной. Наркозом и антисептиком послужила запасённая бутылка водки, а перевязочным материалом – пачка бумажных салфеток.

– А сейчас потерпите, больная, вам будет чуть-чуть больно, – не знаю, где он набрался этого всего? Из телевизора, наверное. Кончив в салфетку, Влад сказал мне:

– Поздравляю, теперь ты – настоящая женщина. Заживёт через два дня, и можешь пользоваться! – Вспоминая, впрочем, потом обстоятельства этой «операции», я решила, что это был ещё далеко не самый худший вариант.

Рассматривая себя в зеркало, я понимала, что далеко не блондинка, а глаза у меня быстрее тёмные. И ростом я слишком мала, а выпуклости в нужных местах едва намечены. Не то, что я была совсем недовольна своей внешностью, но, хотя и читала всё время сказки, могла судить здраво о своих достоинствах.

Но всех мальчиков я рассматривала теперь, представляя их в обличье принцев, или благородных пиратов, или в рыцарских доспехах. И некоторые из них выглядели бы очень и очень неплохо в этих старинных образах.

Тем временем я закончила школу. И, наконец, отец съехал от нас с вещами. Он нашёл женщину, которая его прописала, и стал жить у неё. Этот факт хотя бы прекратил ссоры, которые случались практически ежедневно все эти 10 лет.

Я поставила матери свои условия:

– Мне тоже нужна отдельная, именно моя комната. Выбирай!

Она повозмущалась, даже поплакала – мол, я такая-сякая, оставляю её без спаленки, но деваться некуда. Выбрала она, конечно, зал. Он почти 20 метров, а спальня – около 12.

Но я была и этому страшно рада. Должен человек иметь место, где он может остаться наедине сам с собой. Выкатив широкую родительскую кровать, я поставила туда свой раскладной диванчик. И врезала в дверь замок, купив его на сэкономленные карманные деньги. Шифоньер мать забрала. Я была и этим очень довольна, представив, как она каждый раз переодевалась бы в моей комнате. Отгородив занавеской угол, я повесила просто на плечики свою одежду, которой набралось-то всего ничего и… Явно не хватало письменного стола. Помог мне отец. Теперь мы встречались с ним примерно раз в неделю в парке или в кафе, если погода была совсем плохая, и разговаривали и час, и два. Разговаривали в основном обо мне, и вообще о жизни. Раньше, когда мы жили под одной крышей, ему было не до моих проблем. Это он купил мне компьютер и специальный стол с крутящимся креслом, чтобы было удобно работать. Моя комната сразу стала такой стильной!

Я бросила читать сказки и засела за компьютер. Интернет, оказалось, просто неисчерпаемый кладезь информации. Я легко выискивала разные интересные материалы из нашей и не нашей истории. Тогда и решила, что буду поступать на истфак. Больше всего меня привлекала работа с первоисточниками, и я подала на архивное отделение. Поступила довольно легко.