Солнце забралось очень высоко. Наконец-то послышались шаги нескольких человек. Дверь открыл массивный гвардеец, мимо него прошмыгнула служанка и начала собирать грязную посуду со стола.

– Пойдемте. – И мы пошли. Шли долго, длинными коридорами и переходами, лестницами и узкими дверями. Наконец, зашли в какой-то просторный зал, который лично я назвал бы библиотекой, так как многочисленные полки были буквально завалены книгами. В комнате царил полумрак из-за толстых портьер. Минут через пять, уставшей походкой зашёл царь и сел на софу прямо у дверей. Тот был погружен в свои думы и казалось меня не замечал. Так в тишине мы просидели еще какое-то время, а затем в коридоре послышались крики, визги, переругивания. Двухстворчатая дверь отворилась очень резко и с грохотом, и в помещение буквально влетели две разъяренные фурии. Судя по лицам это были жена царя и его мама. Они обе, бодро подошли ко мне, и царица яростным тоном сказал по-английски:

– Николя, что значит это твое сумбурное послание?! «Я видел нашу смерть»! Ты должен мне всё объяснить! – Она кричала по-английски, громко, и мне казалось, что она подобное делает впервые в жизни. Муж ей, что-то написал, хотя я догадываюсь что, и барышне снесло крышу. Только вот одно оставалось не понятно… Почему она обращается ко мне, а не к своему благоверному. Сзади послышался кашель и обе женщины синхронно повернулись, глядя на царя как на приведение. Затем они снова посмотрели на меня и потом опять, растерянным взглядом на царя. Я не понимал сути этой пантомимы, пока не глянул в громадное зеркало, весящее тут же на стене. Оказывается, за то время, что я лежал в госпитале у меня отросла борода, а с бородой мы с Николаем были – одно лицо! Мать царя вскрикнула от эмоции, прижав ко крут платок, а его жена начала заваливаться, так как ноги внезапно ослабли и подкосились. Да уж, что тут, можно было сказать.

Потом была суета. Лекари, гувернантки, бегающие туда-сюда слуги. Весь этот переполох в курятнике я доблестно пережил читая, сидя с книгой в руках, в кресле у распахнутой шторы. Света для чтения мне хватало, а «лекарить» чувственных дам я не умел. Так что увольте. Николай второй стоял возле меня и тоже молча наблюдал за суетой. Затем всех привели в чувство и лишних выдворили за порог. Маме царя, кажется её звали Мария Федоровна, принесли кружку пышущую паром с каким-то отваром, а жена царя, вроде бы муж её называл – Алекс, сидела подняв глаза к небу и подносила к носу какое-то нюхательное лекарство, надеюсь не кокаин.

Когда всё успокоилось Николай обратился ко мне: – Капитан, вы можете показать дамам то что показывали мне?

– А они выдержат?

– А сие важно, учитывая, что всех нас ждёт? – ответил он вопросом на вопрос. Казалось присутствующие не обращали никакого внимания на то, что я не величал их должным образом обращаясь к хозяевам земли русской. Ну не тыкают пальцем в глаз – уже хорошо. А то мы как-то не привыкшие к такому.

Я вытащил из внутреннего кармана офицерского кителя смартфон и изобразил грустную мордочку, так как заряда батарей оставалось на пару минут, чего явно недостаточно для включения видео. – К сожалению батарея на нуле. Нужен либо электрик с трансформатором на двенадцать вольт, а проще всего принести аккумулятор с клеммами. – Николай приоткрыл дверь, отдал распоряжение и через, минут десять, двое дюжих солдат втащили и поставили на стол батарею весьма древнего вида с прикрепленными сверху клеммами и медными проводами внушительного вида. Мне понадобилось какое-то время, на то чтобы отсоединить разряженный аккумулятор и присоединить к контактам пару тоненьких проводов, отмотанных от толстенных плетений. Телефон тут же ожил и запросил базовый пароль, а после запуска системы начал сверять отпечаток пальца. Затем я выбрал файл и его «стартанул». Так как мне не говорили с какого места показывать, то я запустил с самого начала и когда фильм начался, облокотил аппарат о декоративный самовар стоящий тут же и ушел в дальний конец, чтоб не слышать охов и вздохом. Поднадоело мне всё это.