, – заметил однажды Валерий Лобановский, которого, как и Бескова, также нередко называли диктатором, даже деспотом по отношению к игрокам. И если последовать его совету, то обнаруживаешь, что правоту Бескова со временем нередко признают даже те, кто уходил от него с обидой. «Константин Иванович – очень жесткий человек. Мало кто уходил от Бескова, не обидевшись. И только с возрастом начинаешь осознавать, что, может быть, Бесков и был прав? Обиды забываются. За плечами остается огромная жизненная школа…»554, – скажет Георгий Ярцев. – «Некоторые сетовали на тяжелый характер наставника? А, между прочим, насколько я заметил, у людей, прошедших школу Бескова и ставших затем тренерами, тоже проявлялись черточки того самого, знаменитого характера. Да‑да, это, видимо, неизбежно. Когда становишься по ту сторону барьера – наставнического, – испытываешь совсем иные ощущения, чем в бытность игроцкую. Я сам, как понимаете, через это прошел…»555.

Даже то, что казалось придирками, занудством, чудачеством, с опытом открывается с другой стороны. «Чемпионат мира, стоят 18 лучших футболистов страны. И Бесков начинает показывать, как «щекой» отдать пас! Мы посмеивались над ним, а теперь понимаю – какие же были балбесы. Сейчас запрещаю своим ребятам останавливать мяч шведкой и отдавать пяткой. До тех пор пока в совершенстве не научатся принимать «щечкой»…»556, – рассказывал Сергей Андреев. «Боялись его теоретических занятий, которые шли часами. Жизнь, правда, доказала правоту Константина Ивановича…»557, – это уже слова Александра Корешкова. «А как-то я обиделся на него. Играли с «Торпедо», счет 1:1, Бесков в перерыве заходит в раздевалку и ругается, ругается. Я голову поднял, мы столкнулись глазами – и этого было достаточно, чтобы он переключился на меня. «Такой-сякой, по воротам не бьешь!» – «Константин Иваныч, так я же забил!». А удар хороший получился, причем правой, «неродной». – «Что ты мне про правую говоришь? Ты левой должен забивать!». И горечь тогда была, и обида. А сейчас думаю: какой же я дурак был. С таким ударом то здесь пытался отдать, то там. Сам должен был бить! Почему мало бил?..»558, – рассказывал Эдгар Гесс. Как заметит Ринат Дасаев, «…да, его нельзя назвать легким человеком, и определение Бескова как диктатора, пожалуй, справедливо. Тогда мы про себя могли ворчать, но теперь понимаем, что он был прав, и говорим ему «спасибо»…»559.

Быть может, просто было дано Константину Ивановичу видеть в футболе чуть дальше и зорче других?..

«ФУТБОЛ РЕВНИВ…»

Обвинения Бескова в жестокосердии в отношении именно ветеранов, возрастных игроков, по совести, едва ли заслуживают серьезного обсуждения. Однако они действительно звучали не раз. Так, особенно мощно глухая волна недовольства обрушилась на Константина Ивановича, когда он принял решение расстаться с Юрием Гавриловым и Сергеем Шавло. Многим казалось тогда, что многолетние лидеры команды не доиграли свое, что они могли бы принести еще немало пользы «Спартаку». Именно после этого из уст Рудольфа Загайнова прозвучало: «Бесков несправедлив к ветеранам, не старается продлить их долголетие…. И мне жаль не только недоигравших игроков, но и самого тренера, который или попросту не наделен душевной щедростью, или привык шагать по трупам – в чем и секрет его многолетнего устойчивого успеха…»560. А спустя десятилетия Евгений Ловчев и вовсе назовет отношение Бескова к возрастным игрокам «…потребительским. А у Старостина было все не так – у него футболисты, которые приносили славу команде, завершали карьеру в дубле. Они могли уйти, а потом вернуться, как, скажем, Николай Осянин. Не было такого, чтобы у Бескова футболисты плавно завершали карьеру. Их, по сути, выгоняли, несмотря на все заслуги…»