С позиций сегодняшнего дня такие требования кажутся до смешного умеренными и естественными, как же иначе. Но как раз «решение мирских проблем игроков» и было тогда камнем преткновения для всех. Советская система, в которой футболисты считались «любителями», не предусматривала ни идеологических, ни экономически легальных механизмов построения такой системы функционирования футбольной команды: «Ребята получали ставку 180 рублей, остальные деньги – от ста до двухсот целковых – набегало премиальными. И вот эти премиальные, чего скрывать, выплачивались в обход закона. Деньги собирались на шахтах области. А потом совет команды – Журавлев, Ткаченко, Кузнецов – рассовывал их по подписанным конвертам. В какой сколько положить – совещанием определяли. Знаю точно, мы не были, как многие сейчас утверждают, чемпионами по зарплате – середняками. В Киеве, Донецке, Ташкенте платили гораздо больше. Мы же кое-как в награду за ратный подвиг по две тысячи на чемпиона насобирали. Смешно? Мне тоже, зная особенно, какие сокровища Владикавказ приготовил для своих героев. Но тогда ребята были очень довольны и, может быть, больше не радужному сиянию выданных им банковских упаковок, а тому, что деньги эти поделены были по справедливости. Ребята из того состава порознь в одном сходятся: там, в Луганске, отечественный профессиональный футбол начинался…»358.

Разделяет мнение Зонина и Онищенко. Отвечая на прямой вопрос, можно ли считать «Зарю» если не первым профессиональным в современном смысле футбольным клубом страны, то хотя бы его прообразом, он скажет: «В смысле технического обеспечения, решения финансовых вопросов – пожалуй, да. Ставя перед футболистами высокую цель, нам старались создать такие условия, такой уровень экономического благополучия, который позволял бы полностью сосредоточиться на игре и ни о чем другом не тревожиться. Тут мы приближались к профессионалам. А вот по уровню сознания, привычкам, по самоощущению или, как сейчас модно выражаться, ментальности, нам еще было далековато до настоящих профи. Потому, возможно, что не очень-то мы сами верили в реальность происходящего как системы, как правила, а не исключения. Жизнь очень скоро, к сожалению, подтвердила эти сомнения…»359.

Скорый закат «Зари» был предопределен. Как вспоминал Герман Зонин, «…в Киеве уже давно ревностно следили за нашими успехами. Поначалу снисходительно похваливали: ничего, мол, молодцы, так, глядишь, и Большого Брата киевского обгоните. Но когда и в самом деле выяснилось, что Луганск в таблице куда выше Киева окажется, Красный Гетман Щербицкий большое зло затаил на своего приятеля – вассала из краев прироссийских. Футбол – игра державная, здесь требуется уважение к табели о рангах. Шевченко, выведя свою команду в чемпионы, покусился на иерархию. В Киеве официально аплодировали „Заре“, но в душе нисколько не сомневались, что ее следует погасить. И как можно скорее. Киевское будущее Онищенко, Кузнецова и Семенова было уже предуготовано. Через год на всю страну знаменитое „луганское дело“ прогремело…»360.

В январе 1973 года первый секретарь Ворошиловградского обкома Владимир Васильевич Шевченко был отстранен от должности. В области начали работать следователи. По мнению самого Шевченко, которому приписывают выражение «Лучше строить футбольные поля и стадионы, чем тюрьмы», дело было исключительно в футболе: «Я почти уверен, что, если бы не успехи „Зари“, ставшие в Киеве кое-кому поперек горла, не было бы и скандала, приведшего к моему отстранению от должности первого секретаря обкома. Кроме „Зари“, никакого другого „криминала“ обнаружить в моей работе, по существу, не удалось… <…> Почему-то больше всего разговоров вызвал автобус, который мы для команды купили. Сколько стоит, да откуда деньги… Впечатление такое, что, если бы игроки ездили на тренировку в троллейбусе, все было бы в ажуре…»