Зонин убежден: «Я знаю слишком хорошо, что в сиянии той „Зари“ многие до сих пор видят лишь блеск золота, за которое мы, дескать, жетоны чемпионов Советского Союза купили. Сильно же мы тогда царство футбольное советское напугали, коли люди на полном серьезе глупости такие говорят. Но тот, кто обеими ногами крепко на почве нашей футбольной стоит, тот, кто в принцах и нищих всесоюзного футбола побывал, скажет: можно было купить место в высшей лиге, в еврокубках или даже медаль – бронзовую, серебряную, но – не золотую! Медалью чемпиона Советского Союза клянусь!..»352.

Не исключено, впрочем, что Зонин, человек футбола, искренний и увлеченный, мог просто не видеть происходящего. Команда действительно играла, и заслуга тренера, целиком погруженного в свои тренерские заботы, была несомненна. «Мне рассказывали, что главный тренер «Зари» Герман Семенович Зонин еще на предсезонке выгонял своих подопечных с утра пораньше на кросс. Он и сам каждый день преодолевал 16 км в бодром темпе. Футболисты, которых он заставлял бежать вместе с ним, проклинали его по этой причине. Хотя позже кое-кто скажет: во многом по той же самой причине «Заря» и стала чемпионом в тот год…»353, – свидетельствовал Сергей Шмитько.

Любопытной в этой связи представляется история, рассказанная Львом Филатовым, навестившим в 1972 году Зонина в Ворошиловграде: «В тот момент, когда «Заря» лидировала, я поехал в Ворошиловград, движимый репортерским любопытством. Сначала я был озадачен всякого рода предложениями, чересчур смахивающими на откровенное взяточничество, которыми меня осаждали в гостинице неведомые мне лица. Пришлось держать ухо востро. Перед отъездом я навестил на казенной квартире тренера «Зари» Германа Семеновича Зонина, ленинградца, профессионала, человека волевого и увлеченного. За чаем его жена Нина Максимовна, к слову сказать, майор милиции, но не ворошиловградской, а ленинградской, чуть не со слезами на глазах обратилась ко мне:

– Прошу вас, повлияйте на Германа, пусть уезжает, я бы его хоть завтра увезла, нечего ему тут делать, он как слепой, ничего вокруг себя не видит. Это же плохо кончится…

Признаться, в тот вечер страхи Нины Максимовны мне показались преувеличенными. Позже, когда в Ворошиловградской области были вскрыты злоупотребления, и был снят с работы первый секретарь обкома, я не раз вспоминал чаепитие у Зонина и отдавал должное проницательности его жены…»354.

Страхи Нины Максимовны, как и «темные слухи», окружавшие «Зарю»-72, во многом произрастали не только и не столько из чисто футбольных историй, сколько из организации всего футбольного дела вокруг и в самой команде – уж слишком не «по-советски» было все там устроено. Как скажет потом один из лидеров команды Владимир Онищенко: «Это был первый в моей игровой практике случай, когда получилась удивительная гармония – и в подборе и мастерстве футболистов, и в искусстве главного тренера (а им работал, как вы, вероятно, помните, Герман Зонин), и в организаторских усилиях руководителей города и области…»355.

«Презренный металл, здесь скрывать нечего, лежит в основании фундамента, на котором мы победу строили…»356, – признает Зонин и приведет в мемуарах свои условия, которые он выдвинул тогдашнему первому секретарю Ворошиловградского областного комитета Компартии Украины Владимиру Васильевичу Шевченко, принимая «Зарю»: «Владимир Васильевич, если мы уж с вами сошлись на том, что команду стоящую будем строить, то позвольте обнародовать первое условие нашего договора: только решив мирские проблемы игроков, мы можем заставить их сосредоточиться на высокой цели. Никакой роскоши – просто ребята должны жить в нормальных квартирах и получать за свой тяжелый труд сносные деньги…»