Откровенно симпатизировавший тренеру Валерий Винокуров видел причины недооцененности Гуляева в его скромности: «Я думаю, что причина многолетнего заблуждения, откровенной недооценки некоторыми тренерских возможностей Николая Алексеевича Гуляева заключается, как ни странно, в его личных качествах. Есть люди, которые, сделав хорошее дело, умеют и преподнести его на суд общий, и расцветить в интервью, обобщить в статьях, выступить на многочисленной аудитории. В этом нет, понятно, ничего зазорного. Но вот на такое как раз совершенно не способен Гуляев. До удивления скромный, по-моему, даже застенчивый, как в общении с журналистами, так и в беседах с начальством, не умеющий дать отпора недоброжелателям, он любит говорить только на сугубо специальные темы и говорит негромко, старательно подбирая слова, не навязывая своего мнения, а как бы предположительно, ожидая услышать, узнать что-то от собеседника…»188.

«Как оценивать сделанное спартаковцами за два сезона? И снова приходилось мне слышать прямолинейно-поверхностные мнения: «Ну, что в этой команде есть? Так называемый спартаковский дух – верно, есть, потому и боролись. Гуляев, как всегда, хорошо подготовил игроков физически – вот они добросовестно и отбегали до конца сезона. И все. Опять ничего нового в тактике, ничего оригинального. А что найдены новые амплуа некоторым футболистам, так это вынужденно, да и порой по воле случая». Нет уж, позвольте поспорить. Теперь это совсем другая команда, чем в 50-е годы, – нет и в помине того созвездия…»189, – писал Винокуров в декабре 1974 года. Спустя семь лет, в книге «Шаг к истине», куда вошел переработанный очерк о Гуляеве, журналист дополнит свою «линию защиты» тренера: «Бойцовским характером и физической свежестью в современном футболе многого не выиграть. Тем более команде, в которой действительно можно насчитать лишь четырех-пятерых футболистов достаточно высокого мастерства. Я уверен, что в 50-е годы тактическое искусство и чутье тренера не играли такой роли, как в современном футболе… Сегодня же работа с любой командой начинается с того, что нужно определить ее тактическое лицо, не только количество, скажем, форвардов, а и их расстановку, их маневры, зоны действия, связи с полузащитой, чья игра тоже не одним лишь количеством и качеством исполнителей определяется, а видением тренера…»190.

Винокуров победно завершал свою мысль: «И вот мы теперь знаем, каким виделся Гуляеву „Спартак“. Мы знаем, как тренер сумел выйти из трудного положения, вызванного нехваткой форвардов и хавбеков. Мы знаем, что тренер сумел найти всем футболистам такую игру, что те смогли проявить все свое умение. Мы, наконец, просто обязаны признать, что все неожиданные перестановки игроков, которые сначала встречались с недоверием, оказались разумными и полезными. Ибо Минаев раскрылся в полузащите, а не в нападении, Осянин блеснул в роли стоппера, Ловчев был так же ярок на новом месте, как и в обороне, Булгаков вдруг принес пользу на левом фланге атаки, а Прохоров, по его признанию, почувствовал, что может дать старший тренер вратарю, если постоянно уделяет ему внимание не только по долгу службы. Я уверен, что именно тактика игры привела „Спартак“ на пьедестал почета. Что, конечно, не перечеркивает боевых и физических качеств команды. Напротив, именно превосходная организация игры позволила проявиться и атлетизму, и воле…»191.

Доказать или опровергнуть тезис о том, что «тактическое искусство и чутье тренера» способны на чудо, предстояло в новом сезоне. Болельщики ждали его с большими надеждами – отставание всего в одно очко от чемпионов-киевлян порождало немалые иллюзии.