Хотелки – это такие, как Соня. Они возбуждают желания мужчин днем, в своей кабинке, чтобы потом отдаться им вечером.

– Вот уж не знала, что она способна на литературные опусы, – съязвила я.

– И тем не менее. Однако для тебя уже все позади.

Как бы я хотела быть в этом уверена! Было бы здорово, если бы это собеседование позволило мне наконец закрыть дверь номера Жозефины, да и все другие двери «Отеля де Шарм», раз и навсегда. И опять стать просто Анабель. Ни Эль, ни Ночной Красавицей, ни уж тем более Хотелкой…

– Ты не будешь против, если я позвоню Дэвиду прямо сейчас?

– Нет, разумеется. Давай, звони! Мне уйти?

– Нет, останься!

Я остановила Соню, удержав за смуглую руку. Летом она быстро покрывалась бронзовым загаром, что очень ей шло…

– Не слишком ли он прихотлив, этот твой император массмедиа? – спросила подруга вскользь, когда я повесила трубку.

– Днем – никогда. Но вот сейчас… это странно, честное слово… Он хочет, чтобы я зашла к нему в офис.

– Прямо сейчас?

– Да. Он сказал, что ждет меня.

– Наверное, он приготовил тебе небольшую пресс-конференцию: «Анабель Лоран, вы собрались выйти замуж за Дэвида Барле, а вы, между прочим, по вечерам работаете девушкой для сопровождения… Как вы представляете себе совместную жизнь, удастся ли вам преодолеть пропасть, разделяющую ваши два совершенно разных мира?»

– Да ну тебя!

Мы наспех попрощались. Я, нагруженная пакетами с обновками, вскочила в такси и попросила отвезти меня в Порт-де-Севр. До сего дня мне удавалось только издали приблизиться к башне Барле. Сияющий небоскреб вздымался выше всех окружающих зданий вдоль окружного шоссе и вписывался в архитектурный стиль южной части столицы, доминируя в этом ансамбле. Он не соответствовал только личному вкусу Дэвида, отдающему предпочтение старинным зданиям. С близкого расстояния небоскреб казался еще более огромным и холодным, что я сразу почувствовала, как только вошла в помпезный вестибюль.

– Мадемуазель Лоран? – пухленькая блондинка подбежала ко мне сразу, не успела я сделать пару шагов. Видимо, она была предупреждена о моем визите. В ее лице было что-то лошадиное, впечатление усиливала прическа в виде конского хвоста, туго стянутого на затылке. – Меня зовут Хлоя. Месье Барле поручил мне проводить вас к нему в офис. Прошу за мной.

– Хорошо.

– На самом деле, – продолжила она с волнением, будто ее жизнь зависела от этого, – месье Барле попросил отвести вас в зал заседаний, он подойдет туда. В его кабинете сейчас совещание.

– Ну ладно.

Мне показалось, что меня насильно заперли в машинном трюме корабля, где Хлоя была всего лишь маленьким колесиком огромного механизма, от которого зависела его согласованная работа. Пока мы поднимались на лифте и шли до стеклянной двери зала заседаний, где она предложила мне подождать, она раз десять посмотрела на часы.

– Не хотите ли кофе? Чаю? Воды? Сока?

– Нет-нет, спасибо, не хочется.

– Хорошо. Месье Барле будет здесь буквально через… – решающий контрольный взгляд на ручные часики, – три минуты. Максимум через четыре.

– Замечательно, – я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться.

Но, поразмыслив, поняла, что тут нет ничего смешного, ведь жизнь, где каждая встреча рассчитана с точностью до секунды, для бедной девушки – обычное дело, и не только для нее, но и для человека, с которым я собираюсь жить.

Я устроилась в красном кожаном кресле на колесиках, совершенно новом, в стиле хай-тек, как и все в зале, и взяла со стола какой-то экономический журнал. Вдруг я заметила чью-то тень за стеклянной перегородкой. Характерный смешанный запах ванили с лавандой достиг моего носа прежде, чем я успела его узнать. Только я подняла глаза от журнала, как в дверном проеме раздался голос: