Много людей.

Темно.

Тесно.

В общем всё, чего бы им сейчас лучше избегать.

– А как мы попадём в сами шахты? – детский вопрос Китон в данной ситуации заставляет задуматься даже Герона.

Объехать тюрьму удаётся меньше, чем за час. На другой её стороне всё точно такое же, только ворота не завалены. Никаких ворот попросту нет.

Затем вездеход движется в направлении от стен, а минут через пятнадцать останавливается.

– Где-то здесь, – говорит Альварез.

– Прямо под нами? – спрашивает Китон.

– Приблизительно.

Джозеф не принимает участия в беседе. Во-первых, жужжание в левом ухе после взрыва хотя и сбавило громкость, но до сих пор никуда не делось, продолжая монотонно доставать мужчину.

А во-вторых, план ему совсем не нравится. Ему не нравится первая часть, отвечающая за проникновение в шахты. Ему не нравится вторая часть – путешествие по этим самым пещерам, пусть и в бронированном транспорте. И только третья часть этого безумия выгодно выделяет его среди остальных. Более того, она делает план исключительным, так как ни один другой не предусматривает удачного проникновения за стены тюрьмы.

А значит, нет смысла спорить. Нужно делать. Хотя поддерживать разговором компанию, решившую самоубиться, Джозефа точно никто не заставит.

– Это сработает?

– Если Альварез права насчёт глубины, то в теории всей мощности ЭНУ хватит. Не знаю, будет ли она способна на что-то после этого, но ведь мы последовательны в проблемах и их решениях. Так, Бриггс?

– Ага.

– А если я ошиблась? – спрашивает Альварез.

– Тогда нам нужно найти несколько лопат, чтобы вручную пробиться через потолок в тоннели. И скафандры. И очень много времени. В общем, надеюсь, вы не ошиблись.

– Вы когда-нибудь делали нечто подобное? – Китон волнуется.

– Доводилось ли мне включать ЭНУ на всю мощь или пробивал ли я когда-нибудь десять метров камня? Нет. Ни то, ни другое, – отвечает Герон. – Зато, надеюсь, в следующий раз я смогу ответить утвердительно.

Простая попытка Детектива в юмор немного разряжает обстановку. Китон улыбается в ответ на его собственную, нарочито вежливую улыбку.

В этот момент Джозефу не по себе. Он чувствует так называемый «эффект зловещей долины» – теории, которая говорит о чём-то, что выглядит как человек, но при этом не соответствует ему в каких-то мелких, порой незначительных деталях. Такой диссонанс в образе пробуждает чувство страха и дискомфорта. Так некоторые люди боятся клоунов, манекенов, человекоподобных роботов или деревянных скульптур в сумерках парка.

Ни для кого не секрет, что Детективы после перекодирования мозга лишаются большей части эмоций, поэтому каждое их подмигивание, удивление или даже ужас – всего лишь имитация, симуляция их собственных бывших чувств. Стоит ли говорить, что чаще всего это весьма жутко, в том числе, когда дело касается чего-то светлого. Например, улыбки.

Но похоже, Китон искренно рада встрече с Героном. Детская мечта? Может она тоже хотела стать Детективом, и теперь жалеет, что её желание уже никогда не осуществится?

Да в общем-то, и чёрт с ней. Её дело. Джозефа это не трогает. Пусть она выживет здесь – после миссии они разойдутся как в море корабли.

Остаётся лишь выполнить эту самую миссию.

– Все готовы?

Мария, Кристина и Джозеф проверяют ремни, которыми они пристёгнуты к креслам. Очень скоро они вопьются в их тела со всей силы, пусть и в целях выживания.

– Так точно.

– Да.

Джозеф ограничивается кивком.

– Тогда, Альварез, прошу вас. Можем начинать, как только я скажу.

«По крайней мере, смерть будет красивой», – думает Джозеф.

Он не отрывает глаз от зеркала заднего вида, в котором отражается набирающее силу фиолетовое сияние, пульсирующим светом исходящее от левой руки Детектива. Вернее, от его оружия-перчатки. К этим краскам слабым оттенком добавляется и свечение «луча» в крови Герона, которое тоже становится всё более насыщенным. Если отвлечься от цели этого действа, то всё не так уж страшно и очень красиво.