– Я ознакомился с отчетом Вашего главка за прошлый год. Откровенно скажу: впечатление двойственное. С одной стороны, Вы пишете о положительных результатах, разоблаченных агентах, успешных разработках, удачных вербовках. Но я не нашел сообщений о перспективах дальнейшей агентурной работы, ее совершенствования, повышения чекистского мастерства. С моей точки зрения, Вам пора переходить от пассивных, заградительных методов использования агентуры к более активным. При усилении подрывной деятельности противника надо переходить к наступательным методам борьбы, вербуя и расставляя агентуру там, куда целится враг. То есть – на наших жизненно важных участках, там, где есть государственные секреты, научные достижения или люди, привлекающие внимание противника, например, с целью их использования в качестве агентов влияния. По опыту войны могу утверждать, что контрразведка не должна плестись в хвосте у разведки противника. Эта аксиома справедлива и сегодня, имеем ли мы дело с мощными ЦРУ, БНД или иной западной спецслужбой. Я надеюсь, у Вас есть все возможности, чтобы действовать на опережение противника. Как у Вас с кадрами?

– После шелепинской чистки, когда за нарушения законности были осуждены или уволены наиболее опытные агентуристы, таких опытных у нас осталось немного. Почти все асы контрразведки в нашем главке, что называется, наперечёт. В первую очередь это мои заместители – Алексей Михайлович Горбатенко и Фёдор Алексеевич Щербак. Они здорово мне помогли, когда меня перевели из ПГУ во Второй главк, – заметил Григорий Фёдорович Григоренко. – Юрий Владимирович, к Вам в Секретариат Владимир Александрович Крючков просит себе в замы Николая Алексеевича Рымарева, очень опытного контрразведчика из моего главка. Но если Вам нужен специалист рангом повыше, я бы посоветовал взять моего заместителя Алексея Михайловича Горбатенко, человека опытного, мыслящего и душевного.

19 июня 1968 года генерал-майор Горбатенко Алексей Михайлович был назначен старшим консультантом по контрразведке председателя КГБ при СМ СССР Юрия Владимировича Андропова. Также большой удачей лично для моего отца было то, что Алексей Михайлович стал консультантом и его диссертационной работы, обеспечив отцу небывалый доступ к архивным и текущим оперативным материалам контрразведки. Юрию Андреевичу Ведяеву разрешалось просматривать все архивные дела на агентов и разведчиков английских спецслужб, разоблачённых за все годы советской власти. Горбатенко приглашал папу к себе в кабинет, когда там обсуждались весьма специфические оперативные вопросы, например, с участием легендарного советского разведчика и английского аристократа Кима Филби, который в своё время едва не стал руководителем английской разведки МИ‑6.

В 1970 году Алексей Михайлович Горбатенко доложил Юрию Владимировичу Андропову результаты исследования Ведяева Ю.А. по теме: «Моделирование агентурной деятельности противника (по материалам деятельности английской разведки на территории СССР)». После этого отца пригласили в кабинет Цинёва. Вот как он сам об этом вспоминает: «Георгий Карпович был в военной форме. Встретил меня с улыбкой, жестко пожал руку, пригласил сесть и без лишних слов сказал: “Я ознакомился с вашим докладом. Интересно. Хочу, чтобы вы провели по содержанию своего доклада чекистскую учебу часа на полтора – два с генералами Второго главка в моем кабинете”. В назначенное время я прибыл в кабинет Цинёва. За длинным столом уже сидело восемь генералов. Перед беседой подали кофе. Георгий Карпович сказал, обращаясь ко мне: “Чувствуйте себя среди нас свободно, так как в данном вопросе вы разбираетесь больше, чем мы. Пейте кофе и говорите”. Такое доброжелательное, демократическое отношение ко мне способствовало тому, что я спокойно доложил всё, что хотел. Беседа продолжалась более двух часов… По завершении беседы Цинёв от имени всех присутствующих поблагодарил меня и сказал, что все сидящие здесь окажут мне любую помощь». Это определило дальнейшую судьбу нашей семьи. Вскоре решился непростой вопрос с нашей московской пропиской, и мы стали москвичами.