Тесс забирает у меня чипсы, вскрывает пакет и запускает в него руку.

– На востоке-то? Если запущенные, то не наши. А вот остальное – да. Но у нас тут везде разруха. При Нильсенах это был крупный сельскохозяйственный центр, но после засухи земля испортилась, и обрабатывать ее стало слишком дорого.

Я проглатываю накопившиеся вопросы. Еще рано.

Тесс отправляет в рот горсть чипсов, на пол летят крошки.

– Ты же видела? На въезде в город?

Я киваю. Такое может погубить целый город. Огромные поля, в одночасье превратившиеся в бесплодную пустошь. Людей много, работы мало. Может, и бабушка от этого пострадала.

– Сажать-то мы, конечно, сажаем, – продолжает Тесс, – и Вера тоже, хотя на ее ферму без слез не взглянешь. Это бессмысленно, но попробуй ей это объясни. – Она качает головой. – Честное слово, не понимаю, какой смысл оставаться в этом городе.

– Так уезжай, – говорю я. Мама уехала из Фалена. Я уехала от мамы. Если очень захотеть, уехать можно откуда угодно.

– Ага, – говорит она после секундной заминки. Что-то мелькает за ее улыбчивой маской, что-то не предназначенное для чужих глаз. – Ну ладно.

Она подходит к кассе и машет кассирше, выуживая из пачки очередную горсть чипсов. Я иду следом.

– Доллар пятьдесят, – бросает кассирша, не поднимая головы от журнала, который теперь разложен на ленте.

– Спасибо, Лия, – говорит Тесс и выходит с моими чипсами. Я со вздохом оплачиваю чипсы и, дождавшись сдачи, выхожу за Тесс.

– Можно? – спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, забираю у нее чипсы. – Слушай, насчет Веры…

– Тесс!

Мы обе вздрагиваем, и я вслед за Тесс смотрю в сторону сквера, где несколько минут назад были ее друзья. Теперь там только парень, и он стоит у велосипедной парковки, прикрывая ладонью глаза от солнца.

– Сейчас! – кричит она и снова поворачивается ко мне с почти виноватым выражением. – Это Илай.

Я повидала достаточно парней, и мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что Илай из тех ребят, которые вроде как должны мне нравиться, но какое мне дело до его смазливого лица, если в мире есть такие девушки, как Тесс? Я прочищаю горло.

– А вы с ним…

Она смеется, ведет плечом.

– Смотря кого спрашивать.

Я спрашиваю тебя, хочется сказать мне. Но ее уже нет – она машет мне с противоположной стороны дороги, приглашая за собой.

Когда мы подходим ближе, Илай кивает в моем направлении – должно быть, так принято здороваться у фаленских парней – и молча протягивает свой телефон Тесс. Она берет телефон, закусив губу, пробегает взглядом по экрану и смеется.

– Охренеть, – говорит она. – Серьезно?

– Угу. Уилл говорит, что проезжал мимо по пути на работу.

Я чувствую себя ужасно глупо, не понимая, о чем речь, и, чтобы себя занять, запускаю руку в пакет. С оглушительным хрустом я заталкиваю в рот горсть чипсов. Илай оборачивается на меня. Ну и пусть. Я голодная.

– Сгоняем посмотреть? – Тесс разве что не приплясывает на месте и сияет улыбкой. – Раз это снова случилось.

Что случилось снова?

Илай забирает телефон, прячет его в карман и подходит к одному из двух велосипедов, стоящих на парковке.

– Снова ты за свое. Ты ведь знаешь, как я этого не люблю. – Мне хочется спросить, что он имеет в виду, но он уже машет Тесс. – Поехали, найдем себе другое развлечение.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– О, ты должна это видеть, – говорит Тесс, игнорируя возмущенное хмыканье Илая. – Кто-то снова поджег поля Нильсенов.

Паника накрывает меня с такой силой, что ее слова доходят урывками. Бабушка. Это земля бабушки, и она горит.

– Поджег? – Наконец мозг с запозданием обрабатывает остаток фразы. – Снова?

– Да. Такое уже бывало. Новый пожар у Нильсенов, в честь твоего приезда.