При определении границ языкового коллектива следует учитывать не только территориальные, политические и собственно лингвистические факторы, но и самосознание носителей языка.

Аналогичным образом нужно поступать и при разграничении языка и диалекта, хотя в этих аспектах, несмотря на некоторые совпадения, лингвисты так и не пришли к единому мнению до сих пор.

Причины изменения языка могут быть как внутренними (чисто лингвистическими), так и внешними (связанными с влиянием на язык различных факторов, в том числе социальных, и языковыми контактами). Прогрессивные изменения обуславливают нормальное полноценное существование языка, тогда как регрессивные могут в конечном итоге привести к его «смерти».

Вымирание языков происходит в связи с вытеснением языка другим, более коммуникативно мощным, престижным, поддерживаемым государством и т. п. в ситуации многоязычия.

Наличие наряду с самобытностью каждого отдельно взятого эпоса коренного малочисленного народа некоторых общих черт может свидетельствовать о взаимном влиянии языков коренных малочисленных народов друг на друга, причем, изучение эпосов позволяет проследить процесс этого влияния.

Сравнительное изучение эпосов как своеобразных оттисков актуального состояния языка позволяет наглядно проследить особенности социокультурной динамики языков малочисленных народов, особенности их взаимоотношений друг с другом, характер взаимовлияний. Результаты подобных исследований могут быть экстраполированы и на динамику более широко распространенных языков.

Создание эвенкийского письменного языка – явление в целом ряду сходных процессов, инициированных в СССР в связи с проведением решений государственной языковой политики и имеющих историю в как минимум два периода. И если с 1990-х годов работа по созданию письменности языков коренных народов направлена в первую очередь на сохранение ранее утраченного языкового звена, то во время создания эвенкийской письменности, в первой половине ХХ века, перед учеными стояла другая задача – задача расширения функционирования коренных языков. Современные исследования, посвященные языковой политике, сосредотачиваются на том, какие функции языка поддерживают те или иные решения. Западные исследователи отмечают такую функцию создания языков, именно конструирования их и внедрения в повседневность представителей народов, как нациестроительство2. Языковым строительством как основой культурной революции данный процесс был назван еще советскими исследователями3. Один из ведущих социолингвистов России Владимир Михайлович Алпатов утверждает, что языковая политика тесно связана с учетом и удовлетворением коренных потребностей, удовлетворяемых в речи. По его мнению, в своем ядерном значении язык служит для удовлетворения сразу двух ключевых потребностей людей, реализующихся в их речи: потребности взаимопонимания – достижения полноценного контакта с другими, и потребности идентичности – определением себя в контакте с другими. При этом «обе потребности не противоречат друг другу и автоматически удовлетворяются лишь в полностью одноязычном обществе»4. Поскольку единство языковой среды не только в государствах, но и в компактных территориях является сегодня скорее исключением из правил, то первая потребность – достижение взаимопонимания, наиболее часто выражается в такой разнородной среде в стремлении к двуязычию, при этом потребность идентичности ярко выражается стремлением говорить на родном (материнском) языке, одноязычием. Стратегий общения носителей разных материнских языков выделяют шесть, основных из них три: выработка общего контактного языка (пиджина), общение на третьем языке и общение на материнском языке одного из собеседников. При этом стратегии в разной мере работают на удовлетворение ключевых потребностей. Так, общение на пиджине удовлетворяет потребность идентичности, а потребность взаимопонимания лишь частично, общение на третьем языке удовлетворяет лишь потребность взаимопонимания, игнорируя потребность идентичности, а при общении на материнском языке одного из собеседников возникает несимметричность, поскольку удовлетворяется потребность идентичности только одного из собеседников. При второй стратегии сами собеседники равны, но общий для них язык более влиятелен, чем материнские языки собеседников, в большинстве таких случаев речь можно вести о государственных языках по отношению к языкам малых народов: «В колониях это язык колонизаторов, в бывших колониях обычно язык бывших колонизаторов, внутри многоязычных государств чаще всего господствующий (государственный) язык»