Гриффитс также отметил, что новые университеты привлекали сотрудников с новыми идеями, которые зачастую невозможно было осуществить в старых институтах. Не желая диктовать или навязывать друг другу свою волю, «они вынуждены были участвовать в заговоре терпимости, практическом либертарианском академическом общественном договоре» [Ibid., р. 342]. И вместе с новыми преподавателями пришла новая «тяга к исследованиям», которая практически с самого начала привела к тому, что во всех новых университетах оказалась «более высокая доля последипломных студентов» [Thompson, 1991, р. 346]. КРСУ, делая акцент на обучении и преддипломном образовании, хотел, чтобы университеты уделяли меньше внимания исследованиям. Но новым университетам не суждено было стать неким подобием «небольших американских колледжей для преддипломного обучения, поставляющих своих выпускников крупным университетам для получения последипломного образования» [Ibid., р. 349]. Наоборот, преподавание и обучение велись в тесной связи с исследованиями.

Таким образом, в первое десятилетие своего существования Уорик, по сути, создал академическую базу, которая является хорошей основой для научных исследований по целому ряду дисциплин. Постепенно отойдя от междисциплинарных устремлений и планов, университет стал пристанищем для исследовательских отделений, созданных преподавателями, пришедшими в него из самых разных областей. Никто не предложил никакого нового плана, но академический отпечаток, оставленный в самом начале, сохранился и в последующие годы.

Вместе с академической базой возникла и проблема взаимоотношений с бизнесом. Вице-канцлер Баттеруорт был тесно связан с ведущими бизнесменами Ковентри и стремился привить в университете благосклонное отношение к бизнесу: это учебное заведение должно было стать «прикладным университетом» и в то же время дисциплинарным предприятием. Баттеруорту пришло в голову дополнить перечень новых подразделений школой бизнеса, построенной изначально вокруг кафедр по восьми-десяти областям, включая инженерное дело [University of Warwick, 1991, р. 20]. Многие публичные и частные влиятельные лица региона хотели иметь социально значимый университет: он мог оказаться полезным как самостоятельный экономический ресурс и при этом способствовать экономическому развитию региона. Но в 1960-1970-х годах в Британии все еще было распространено глубоко пренебрежительное отношение британской университетской публики к бизнесу. Наладить связи с бизнесом было непросто. Преподаватели считали, что они должны были только заниматься фундаментальными исследованиями, искать хороших студентов и создавать программы обучения. По оценке одного «ветерана» университета, «преподаватели очень не любили работать с бизнесом».

Может, проблема со временем и разрешилась бы, но в 1969 году новый университет (ему было тогда всего несколько лет от роду) охватили студенческие волнения, и вопрос о налаживании связей между бизнесом и университетом снялся сам собой. Произошел крупный бунт, один из самых серьезных в Британии. В ходе него было занято здание администрации и найдены бумаги, в которых содержалась переписка с представителями бизнеса. Вице-канцлер и его непосредственное окружение подверглись резким нападкам со стороны некоторых преподавателей и воинственно настроенных студентов, завершился этот эпизод разоблачительной книгой, написанной за неделю и поспешно опубликованной издательством Penguin, в которой Уорик преподносился как университет, захваченный предпринимателями, – «университет бизнеса». Э.П. Томпсон, британский историк, который в ту пору был одним из преподавателей университета, выступил в качестве редактора книги под названием «Warwick University Ltd» (1970). Некоторых британских университетских преподавателей, особенно придерживавшихся левых взглядов, эта книга укрепила в убеждении, что любые отношения с бизнесом означают подчинение ему или даже «капитализму» в целом и что Уорик, вероятно, был продан самому дьяволу. Вскоре в открытой контратаке со стороны правых университет предстал в виде «Кремля на холме», по меньшей мере новой теплицы для преподавателей-снобов и радикальных студентов, жаждущих революции. Было «много плохой прессы»; со всех сторон было выплеснуто немало враждебных эмоций.