Нападения происходили хаотично. Позже я понял, что Пирс выходил на охоту только после очередного отказа от преследуемой им девушки.

Такое поведение даже не похоже на новичка. Новообращенные, хоть и не могут контролировать свою жажду, никогда не совершают нападения из личных побуждений.

– Что насчет девчонки? Узнал что-нибудь? – заинтересованно спросил Алек, услышав эту историю.

– Ничего особенного.

– Совсем?

– Совсем. Мать – адвокат, воспитывала дочь одна. Отец погиб в автокатастрофе, когда девочке было пять. Из-за работы матери они часто переезжали. Учится на фотографа, есть подруга. В криминале не замешана, – начал перечислять информацию, которую изучал последние несколько дней, пытаясь понять, что я упускаю.

– А она красивая, – сказал Алек, глядя на фотографию, и в его глазах вдруг вспыхнули дьявольские огоньки. Я знал, о чем он подумал. Увидев мой раздраженный взгляд, Алек добавил: – Но Пирса вряд ли интересовала внешность. Может, у нее особенная кровь? Или задето эго? Почему бы тебе не познакомиться с ней лично?

Я задумался над этим, но, во-первых, Лея Уолкер, так звали девушку, уехала к матери на каникулы, а во-вторых, мысли о том, что мог бы сделать Пирс, увидев свою жертву с другим мужчиной, были просто ужасными.

За лето ничего не изменилось, и это добавило еще одну странность в мой список. Пирс не выходил на охоту целых два месяца. Я впервые видел ветала, который так долго воздерживался от крови. Почему? Связано ли это как-то с Уолкер? Ответ я узнал только тогда, когда Алек пришел ко мне с новостью:

– Кажется, твоя цель зашевелилась!

Узнав, что он снова за кем-то следит, я решил понаблюдать за ним. За время наблюдений я заметил, что Пирс совершенно не обращает внимания ни на что, как только в его поле зрения появляется Уолкер. Разве ветал не чувствует присутствие охотника? Даже с использованием способностей охотникам сложно долго скрывать свою сущность. Веталы могут обнаружить нас по запаху. А тут – полное безразличие.

Пирс следил за Уолкер весь день. Я уже думал, что на этом все и закончится, пока этот ненормальный не решил напасть на девушку прямо в городе. В этот момент меня отвлек звонок отца, и я на мгновение потерял их из виду. Когда я снова нашел их, у меня волосы встали дыбом от увиденного. Его действия шокировали бы любого охотника.

Пирс собирался не просто убить Уолкер – этого ему показалось недостаточно. Его руки блуждали по телу девушки, пока та из последних сил пыталась сопротивляться.

– Ублюдок! – вырвалось у меня, и я бросился к ним. Не знаю, что на меня тогда нашло. Я сорвался. Это была ошибка. Нужно было сразу обезвредить Пирса, как только я свернул ему шею. Но по какой-то причине я потянулся к Уолкер. Минутная слабость стоила мне провала миссии.

– Черт возьми! – ругался я про себя, осознавая, что только что застрелил цель, за которой следил целый год. – Отец меня убьет…

От мыслей о самобичевании меня отвлекла рука Уолкер, сжимающая рукав моей ветровки. Я понял, что сначала нужно успокоить жертву. И тут меня ждали новые сюрпризы. Девушка долго не поддавалась гипнозу, что удивительно для человека. Насколько я знаю, среди них такая сопротивляемость – большая редкость. А вишенкой на торте стали ее слова о веталах. Я хотел спросить, откуда ей известно это название, но Уолкер уже потеряла сознание.

Тяжело вздохнув, я провел рукой по волосам. Итак, что мы имеем? Труп ветала, девушка, которая о них знает, и ее удивительная устойчивость к гипнозу. Судя по всему, она может противостоять не только охотникам, но и веталам. Поднявшись, я достал телефон и набрал Алека.