– Почему ты такая упрямая? Не ушиблась? – спросил я, вглядываясь в ее лицо с тревогой. Коробка и фотографии валялись на полу. Лея стояла, прижавшись ко мне, пытаясь прийти в себя. Ее руки сжимали мои плечи, а мои покоились на ее талии. Еще в первую нашу встречу она показалась мне такой хрупкой.

– Извини, – смущенно прошептала Уолкер и отстранилась. – Я не думала, что стул сломается именно сейчас. Спасибо, Нейт.

Она обратилась ко мне на «ты» и назвала по имени. Неужели для этого мне нужен был всего лишь один сломанный стул? Лея опустилась на колени и начала собирать фотографии обратно в коробку.

– Не поможешь? Подай те, что рядом с тобой.

– Да, конечно, – ее голос вывел меня из ступора.

Мы быстро справились с задачей и передали материалы Никсону. На обратном пути нас догнали первокурсники. Они сказали, что во время поездки кружка фотографии в Фогхилл те забыли оборудование. Уолкер была единственной, у кого была машина, поэтому они чуть ли не слезно просили ее съездить и забрать забытое.

– Да вы шутите, – негодовала Лея, потирая переносицу и глядя вслед нерадивым студентам. – Я же спрашивала, все ли забрали?!

– Ты поедешь?

– Времени до комендантского часа еще достаточно, так что да, – подтвердила Уолкер, глядя на часы.

Судя по разговору, оборудование было довольно тяжелым. Поэтому я осторожно предложил свою помощь, все равно был свободен. И это отличная возможность узнать Лею получше. В ответ она посмотрела на меня изучающе. Опять. Я прямо слышал, как в ее голове вращались шестеренки.

– Хорошо, – коротко согласилась Уолкер.

Я не могла уснуть. Как только закрывала глаза, передо мной возникал Пирс, и я ощущала его руки на своем теле. Словно меня облили грязью, и теперь не смогу отмыться. Страх и отвращение медленно заполняли меня. Как же теперь избавиться от этого? Я просыпалась в холодном поту, не понимая, где нахожусь, ожидая увидеть его лицо перед собой, услышать тот жуткий шепот, от которого мурашки по коже. Чувство, словно я все еще нахожусь в том темном переулке, преследовало меня даже днем, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

Мои воспоминания были размытыми, как будто я смотрю старую пленку, где кадры мелькают один за другим. Снова и снова. Темный переулок. Резкая боль от удара о кирпичную стену. Пирс. Глаза Нейта и его голос. Затем Дарен уже лежит с простреленной грудью. В том переулке не было никого, кроме нас троих. Кто, если не Нейт, мог сделать это с Пирсом? Мне не хватало всего несколько минут, чтобы восстановить полную картину.

Я знаю, что Пирс мертв, и его потенциальный убийца может находиться рядом. Я понимала, что Нейт спас меня, но… как мне с ним общаться? Если он поймет, что я что-то помню?. Во мне сейчас борются две силы: одна кричала не попадаться Освальду на глаза и молчать, другая убеждала присмотреться к нему. Возможно, я могу восстановить все события того дня, двадцать шестого августа, если налажу контакт с Нейтом.

Подробности о моих случайно возвращенных воспоминаниях можно опустить. Насколько помню, его глаза в тот момент сияли глубоким сиреневым, почти лавандовым оттенком. Могло ли это как-то быть связано с тем, что я потеряла память? Мог ли Нейт быть тем, кто забрал мои воспоминания? В его обществе я чувствую себя в безопасности. Но шлейф пережитого не покидал меня. В колледже я старалась избегать встреч с Нейтом. Когда видела его, вела себя отстраненно.

Я не могла понять, почему он пытается общаться со мной. Сигналы, исходящие от Нейта, казались двусмысленными. Меня разрывало изнутри. Я не могла пойти в полицию и рассказать о нападении. Из жертвы сразу превращусь в главного подозреваемого. Более того, потенциальный убийца находится рядом. Но с какой целью? Что если я стану следующей? Какая-то наивная часть меня, убеждала, что я могла заинтересовать его как девушка. Так ли это на самом деле? Я ощущала, что медленно схожу с ума. И поделиться с этим ни с кем нельзя. От этого становилось еще хуже.