Образцы пародирования пушкинского текста «Евгения Онегина», представленные в постсоветскую эпоху, немногочисленны и в литературно-художественном отношении очень сильно уступают всему, что было создано в этой области в XIX и в XX вв.[83] Пародии Д. Пригова и В. Дагестанского, на мой взгляд, настолько бездарны, что у меня нет никакого желания даже цитировать и анализировать их фрагменты. «Реконструкции» пушкинского текста, обнародованные А. Черновым и Э.М. Абрамовым, – не более чем современные литературные мистификации. Сочинения же Т.Г. Кулаковой и А.П. Климая представляют собой в большей степени стилизации, чем пародии на текст «Евгения Онегина». Продемонстрирую несколько откровенных литературных «перепевов» пушкинского текста, выявленных мной в сочинении А.П. Климая:

Поверьте, что дело здесь не только в отсутствии творческого потенциала и вдохновения у современных авторов-пародистов. Над ними, словно дамоклов меч, нависли и тяготеют замшелые и тяжеловесные лавры пушкинского литературного культа. Ведь объем и помпезность только современной российской «Пушкинианы» могут подавить волю даже привычных к перегрузкам специалистов-литературоведов[85]. Вот эта-то никак не исчезающая культовая атрибутика, постоянно мелькающая в произведениях современных поэтов, замеченных и в травестии текста пушкинского романа в стихах, окончательно убедила меня в том, что жанр стихотворной пародии по ходу анализа был выбран мной совершенно правильно.

Итак, мой анализ был в основном завершен. Работа оказалась довольно тяжелой и очень кропотливой, а вдохновение, если оно и оказывало влияние, присутствовало при этом в количественном отношении не более 3–5 %. Но я был доволен. Мысленно я поздравил себя с созданием принципиальной схемы или своеобразной «академической заготовки» последующего творческого процесса. Все было выверено и подтверждено многочисленными примерами. Какими же принципами я должен был руководствоваться в процессе творческой травестии текста пушкинского произведения?